Космическое братство

И если всё же где-то во Вселенной

Блуждает жизни одинокий свет,

Живя идеей братства неизменной,

Я шлю ему ликующий привет!

Игорь Шкляревский

По звёздам ходят корабли.

***

Чем больше летаем, тем больше мы живём.

Русские пословицы

В 1957 году на завершающем этапе обучения на Радиотехническом факультете в МЭИ (Московском энергетическом институте) мне привелось выполнять дипломное задание в «Особом конструкторском бюро МЭИ» — разработать Бортовой автоматический дешифратор сигналов для летательных аппаратов. Для каких летательных аппаратов не оговаривалось, было засекречено. Рабочую тетрадь выдали под грифом «Секретно» и выдавали под роспись, когда требовалось что-либо записать относительно дипломного задания.

Разработку дипломного задания завершил в сентябре 1957 года и защитил на заседании «Дипломной комиссии МЭИ» в виде действующего макета с положительной оценкой. Торжественно вручили диплом об окончании полного курса обучения в МЭИ на Радиотехническом факультете. А военная кафедра МЭИ присвоила мне звание «инженер-лейтенант ВВС СССР» с военной учётной специальностью: «Бортовая радиотехническая аппаратура летательных аппаратов ВВС».

Говорят, чудеса случаются неожиданно. И жизнь тому подтверждение.

30 октября 1957 года утром вызвал меня начальник ОКБ, подвёл к креслу телеэкрана и бодро произнёс: «Увидишь Сигнал на экране, сразу громко сообщи — “Есть Сигнал!”. И пошёл к сотрудникам... Прозвучала команда “Внимание!”. И в этот момент я увидел на экране чёткий знакомый пичёк сигнала, сопровождаемый периодическим “Бип-бип-бип...” звуковым сигналом. Вся творческая группа во главе с начальником прокричали дружное “Ура!!!”. Один я был в недоумении и молчал, пока слово не взял начальник отдела: “Дорогие товарищи! Поздравляю вас с успешным запуском Первого в мире искусственного спутника Земли в Советском Союзе. И всё, что мы с вами здесь разрабатываем, будет использовано на борту запускаемой в ближайшем времени серии искусственных спутников Земли! Успехов вам во всех ваших начинаниях и будьте здоровы!”. Так я узнал, для каких летательных аппаратов выполнил свою первую космическую разработку в дипломном задании в “ОКБ-МЭИ”! А от начальника бюро — что наше “ОКБ-МЭИ” является Радиотехническим филиалом “КБ-1” Генерального конструктора космических систем СССР Сергея Павловича Королёва. Спасибо большое МЭИ...

4 апреля 1958 года меня направили в “НИИ-2” — Научно-исследовательский центр Войск ПВО СССР. В этот день я приступил к работе в качестве инженера в городе Калинин. Вскоре этот Военный институт был преобразован во Второй Центральный Научно-исследовательский институт Министерства обороны СССР — “2 ЦНИИ-МО СССР”, которому я, не покладая рук, отдал около 50 лет своего непрерывного трудового стажа. С большим энтузиазмом трудился инженером, младшим научным сотрудником, старшим научным сотрудником-руководителем Научной группы — Первой группы коммунистического труда Института. Одновременно был заместителем председателя профкома Института, возглавляя изобретательскую работу профкома. Примечательно, что в результате внедрения нового, разработанного мною подхода к организации изобретательской работы в ЦНИИ, мы заняли Первое место в Министерстве Обороны по изобретательству.

Парадоксально, но факт: в 70-х годах минувшего столетия ЦРУ США пропело похвалу нашему “2 ЦНИИ-МО”: “Это мозг всей ПВО, ПРО и ПКО СССР”...

Как хороша ты, звёздная дорога!

Летит Гагарин. Он устал чуть-чуть.

И перед ним торжественно и строго

Блестит кремнистый лермонтовский путь.

Михаил Светлов

В неразведанный мир, на невероятную высь

Поднялся он, и мир ему будет века благодарен.

Поднялся он, и мы с ним душой

Заодно поднялись,

Заодно!

Душа в душу с тобою, товарищ Гагарин!

Николай Асеев

12 апреля 1961 года Юрий Алексеевич Гагарин на борту корабля “Восток-1” совершил свой первый в мире полёт Человека в космическое пространство!..

И спустя некоторое время, Гагарин осчастливил наш “2 ЦНИИ-МО” своим визитом. Юрий Алексеевич проявил особый интерес к моему локационному исследовательскому комплексу в нашей лаборатории, который включает в себя радиолокационное и тепловое средства самонаведения, состоящие на вооружении, а также мишенный комплекс, обеспечивающий формирование в поле зрения средств самонаведения источников сигналов — от целей и ложных целей. Космонавт задал ряд вопросов, на которые получил значимый ответ. Внимательно выслушав ответы, Юрий Алексеевич улыбнулся своей неповторимой лучезарной гагаринской улыбкой. Вежливо поблагодарил и спросил: “Где я должен завизировать нашу встречу?”. Застигнутый врасплох, всё же нашёл маленький блокнотик, где Гагарин и расписался. Второпях, не поставил дату. Пришлось мне поставить дату, такую для меня знаменательную, первую встречу с первым в мире человеком, покорившим космическое пространство и вернувшимся живым на Родную землю. Слава Генеральному конструктору космических аппаратов СССР, который успешно разработал такую надёжную космическую технику!

После этого визита Гагарина в “2 ЦНИИ-МО” было сформировано новое Космическое Управление под руководством известного учёного-космиста Чембровского. И начались наши служебные командировки в “Центр подготовки космонавтов”, в Подлипки к С.П. Королёву. Навек запомнилась первая моя самостоятельная командировка в “КБ-1” к Сергею Павловичу Королёву, который своим предельно внимательным взглядом взглянул на меня, ознакомился с командировочным удостоверением, улыбнувшись, спросил: “Валерий Иванович, вы ко мне первый раз приехали?”. “Да”, — ответил уверенно я. И вежливо попросил пройти к нему в кабинет. Каково же было моё удивление, когда в дверях я столкнулся с Лёней Копачёвым, другом студенчества по МЭИ, где мы учились до окончания института?! После такой яркой радостной встречи в кабинете Генерального конструктора Сергей Павлович улыбчиво обратился к моему другу: “Лёня, покажи, пожалуйста, товарищу твоему нашу ракету и спускаемые аппараты на конвейере в цеху. И отныне, ты будешь куратором у него, когда Ушаков будет появляться у нас в КБ. А после осмотра техники, зайдите ко мне!”.

Увидев легендарную ракету Сергея Павловича “Р-7”, на контрольном испытательном Стенде “КИС” (Контрольно-испытательная станция), я был в таком восторге, что невольно произнёс: “Вот это Королёв! Вот это СССР! Вот это Родина наша — Великая Матушка-Русь!”. То, что я увидел в конвейере десяток спасаемых космических аппаратов, убедило меня в том, что запуск серии космических искусственных спутников Земли, о которых сказал начальник “Особого КБ-МЭИ” при запуске “Первого искусственного спутника Земли”, обязательно состоится! После показа достижений мы вновь зашли в кабинет Сергея Павловича, где состоялась беседа по вопросам моей командировки. Через месяц состоялась новая встреча с С.П. Королёвым. Мы с подполковником Лебедевым разработали автоматический прибор, обеспечивающий возможность управления космическим кораблём в условиях критических перегрузок, когда глаза космонавта не могут воспринимать зрительные сигналы управления — в результате сильного отёка лица из-за больших перегрузок. Принимал у нас прибор глава Института систем автоматического управления Академии наук СССР академик Раушенбах.

В лаборатории на нижнем этаже в гондоле центрифуги размещался космонавт-испытатель, которого прочили в командиры нового космического корабля “Буран”. Раушенбах и комиссия в составе: начальника космического отдела Анатолия Николаева, подполковника Вадима Лебедева и старшего научного сотрудника Валерия Ушакова из “2 ЦНИИ-МО”, — все расположились на балконе второго этажа, где для наблюдения за поведением испытателя его лицо вывели для нас на экран большого телевизора. Прозвучала команда: “Запуск!”, по которой центрифуга начала вращение гондолы с испытателем, набирая скорость и тем самым увеличивая перегрузки для испытателя до критической отметки. При этом мы хорошо видели на экране телевизора, как с увеличением скорости вращения гондолы всё больше отекает лицо испытателя, и в это время испытатель, как обычно, выполнял все команды управлением космическим кораблём. Но вскоре скорость вращения гондолы увеличилась настолько, что отёкшее лицо испытателя стало похоже на футбольный мяч. Глаза испытателя полностью оказались закрытыми, и он сделался слепым, потеряв возможность управления кораблём.

И в этот момент сработал автомат, подключивший наше устройство, обеспечивающее возможность передачи команд управления кораблём на уши космонавта, которые в этом эксперименте продолжали воспринимать команды управления кораблём. Команды, поступавшие в звуковой форме. И он выполнил задачу управления космическим кораблём при сверхкритических перегрузках, которые возможны в условиях космических полётов.

Я сильно переживал во время работы центрифуги, ибо сама центрифуга старых конструкций, ненадёжна. И когда центрифуга начинает вращать гондолу с испытателем с бешеной скоростью, кажется, что она вот-вот оторвётся и улетит куда-нибудь. И я начинал молиться, чтобы этого не допустить. В нашем случае всё, конечно, обошлось. Эксперимент завершился успешно. Сам глава всех автоматических систем управления СССР выразил свой восторг громким “Ура!”, когда центрифуга замерла. И испытатель покинул гондолу, чуть живой, но невредимый, ещё и улыбающийся. Хотя, это для космонавта — весьма тяжкий труд!!! Труд, который он выполнил блестяще, подтвердив наши ожидания положительного результата для нашего Космического Управления и для нашей советской космонавтики! И мы, сотрудники “2 ЦНИИ-МО” тоже были рады, что не зря работаем. Как говорится, лиха беда — начало. После данного эксперимента участились наши командировки к Королёву и в “Центр подготовки космонавтов”, который мы оснастили новой вычислительной техникой. А в Институте у нас был разработан Исследовательский комплекс “Старт”. Он использовался для предполётной подготовки космонавтов.

Примечательно, что перед полётом космонавтам полагалось двое суток свободного отдыха. И некоторые из них, узнав, что я — заядлый охотник и рыболов, приезжали в эти дни к нам отдохнуть. И организация активного отдыха космонавтов в охотничьих хозяйствах Тверской области целиком ложилась на меня...

В наш ЦНИИ поступили сведения, что США начали интенсивные разработки космического перехватчика и в очередной раз запустили в космос космический перехватчик серии “Х”. В ответ на этот шаг американцев я предложил на научной конференции в “Центре подготовки космонавтов” новый способ противостояния в космосе, исключающий взрывы и разбрасывание опасных космических металлических осколков, засоряющих космическое пространство. Данный способ не требует точного самонаведения средств вывода из строя намеченной цели...

В своём докладе я представил экспериментальные данные по оценке воздействия на внешние элементы бортовых систем “КА” (Космические аппараты), полученных в условиях разреженной атмосферы барокамер (отдельно получены и экспериментальные данные по воздействию на оптику наземных объектов).

На следующий день после конференции меня срочно вызвали в Главный штаб “Войск ПВО”, куда я поехал на следующее утро. Только прибыл к месту назначения, как последовал телефонный звонок: “Валерий Иванович, мы звоним вам из Кремля. Ждём вас в 11 часов, пропуск на вас получите в Спасской башне Кремля у часового!”. Я, конечно, опешил от такого звонка. Вовремя спохватился, сказав, что, работая в секретном учреждении, не имею права куда-либо ехать и о чём-либо говорить без указания командования “2 ЦНИИ-МО”! Через пару минут услышал ясно голос в трубке моего любимого генерала, тоже участника Великой Отечественной войны, заместителя начальника отдела по научной работе Юрия Ивановича Любимова: “Поезжай в Кремль, ответишь на нужные вопросы. И завтра зайдёшь ко мне, доложишь!”. Отвечаю: “Есть!”. Время, правда, удалось переменить на 12 часов в связи с расписанием электричек. Получив пропуск в Спасской башне Кремля, прибыл в распоряжение Председателя Военной Промышленной Комиссии при ЦК КПСС. Меня попросили поподробнее изложить моё предложение, прозвучавшее в авторском докладе на конференции в “Центре подготовки космонавтов”, что я успешно сделал в рабочей тетради с грифом секретности. Два человека, сидевших за столом кабинета ознакомились с текстом доклада и задали ряд вопросов, на которые я вскоре ответил. Сказали, в случае надобности, вызовем.

Спустя две недели, меня вызвал к себе мой любимый генерал. Предложил прочесть документ: “Постановление ЦК КПСС и Президиума Совета Министров СССР (№..., дата...) учреждает НИР „Объём“. Головным предприятием назначается: „2 ЦНИИ-МО“. Соисполнителями НИР „Объём“ назначаются: Три профильных НИИ системы Военно-промышленного комплекса СССР. Ракетный полигон — „Капустный Яр“. Срок завершения — Декабрь 1980 года. Финансовое обеспечение...”. После того, как я прочёл постановление, генерал попросил расписаться в “моём детище” и после ознакомления с приказом, завизировать его. “Приказ №...от... В соответствии с Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР №...от... и распоряжением заместителя министра обороны по вооружению №...от... Приказываю: назначить руководителем, ответственным исполнителем НИР „Объём“ старшего научного сотрудника „2 ЦНИИ-МО“ В.И. Ушакова”. Прочитав приказ, я возразил против назначения меня руководителем НИР, ибо на эту должность у нас обычно назначают руководителем НИР генерала или полковника, а тут — простого служащего. На это Юрий Иванович с возмущением заявил: “Во-первых, назначение не простого служащего советской Армии, а выдающегося старшего научного сотрудника, на значимую работу которого обратили внимание в Кремле! А во-вторых, кроме тебя в этом деле никто здесь не разбирается, так что, расписывайся! Будем работать!”.

Сказано — сделано. Утром следующего дня меня доставили на военный аэродром в Клин, а через полтора часа на самолёте главнокомандующего Войск ПВО СССР мы были уже на ракетном полигоне “Капустин Яр”, где испытывал свои ракеты Сергей Павлович Королёв. Замечательно, что одна из этих первых ракет стоит сейчас на постаменте при въезде на полигон. Встречали меня у трапа самолёта с радостью начальник полигона, генерал, заместитель начальника, генерал и начальник штаба, полковник. Выяснилось, что они, оказывается, знают всю мою биографию; знают даже, что я охотник и рыбак. Потому начштаба отвёз меня не в общежитие, а к себе домой, ибо он сам увлечён охотой и рыбной ловлей.

И уже через час мы были с ним за Ахтубой, на ближайшем озерке, где успешно порыбачили. Дома гостеприимные хозяева отмечали мой приезд горячей ухой и варёными раками. А поскольку, хозяева оказались ещё и поющими украинцами, то, как человек поющий, я с удовольствием подпевал им на украинском и русском языке!

Наутро моим сопровождающим на полигоне был назначен прапорщик, тоже увлечённый рыбной ловлей и охотой. Чем ни подарок судьбы! Так началась для меня интересная работа, связанная с запуском в космическое пространство ракет... Однако во время подготовительных работ выяснилось, что необходим автоматический бортовой космический прибор, фиксирующий эффект воздействия и передающий полученные данные по телеметрическим каналам на наземный пункт приёма информации. Специальное конструкторское Бюро “Космос — прибор” затребовало от меня два года на разработку прибора и 150 тысяч рублей.

Я возразил, ведь у меня на всю НИР отпущены такие деньги и что время, которым мы располагаем — всего полгода. Поэтому пришлось мне возвратиться в Тверь в свой ЦНИИ. И объяснить создавшуюся обстановку нашему дружному коллективу, где трудились все душа в душу. Внимательно выслушав моё сообщение, вдруг поднялся Виктор Михайлович, майор в отставке, пришедший к нам год назад, который бодрым голосом заявил: “Валерий Иванович, нарисуй, сделаем!”. А майор был горазд на выдумки. И действительно, я нарисовал электронную схему необходимого прибора. И мы воспрянули духом! Виктор Михайлович её спаял, вместе с ним мы отладили её функционирование в макете в полупроводниковом варианте. Вместе смонтировали бортовой вариант прибора “Триада”, который переделали на свой лад наши мастера в экспериментальной мастерской института. И через месяц наша мастерская изготовила пять экземпляров, три из которых были установлены и использованы на ракетах в заключительной серии ракетных запусков, спустя два месяца. Другой прибор остался в Музее “2 ЦНИИ-МО”.

Таким образом, мы обеспечили выполнение поставленной в НИР “Объём” задачи, провели в заданный срок эксперименты в условиях открытого космоса, подтвердившие ожидаемый положительный результат. При этом мы сэкономили для института и время и деньги. Один экземпляр прибора “Триада” был выставлен на ВДНХ в Москве с отчётным докладом по НИР “Объём”.

На заседании научно-технического Комитета Войск ПВО я выступил с докладом, где была получена положительная оценка научных результатов, полученных в процессе выполнения НИР “Объём” и предложены рекомендации на продление дальнейших исследований в рамках Опытно-конструкторских разработок (ОКР) в интересах ПКО СССР. Продолжилась моя работа по теме “Защита”...

Очень тяжело перенёс я внезапную смерть на операционном столе гениального советского конструктора космических летательных аппаратов и надёжных мощных ракет СССР С.П. Королёва. Эта тяжелейшая утрата сразу же отразилась на космическом планировании, которое задумывалось Сергеем Павловичем Королёвым. После него последовали неудачные старты ракет... Но в нашем новом Космическом управлении плановые работы продолжались. Продолжились и наши командировки в “Центр Подготовки космонавтов” и в “КБ-1” Королёва. Самыми интересными были командировки в “Центр подготовки космонавтов”, когда Гагарин стал заместителем начальника Центра. Начальник Космического отдела, когда отправлялся в командировку, брал и меня с собой. Поэтому мне неоднократно приходилось встречаться с Юрием Алексеевичем по делам. И воочию созерцать его особую очаровательную гагаринскую улыбку... Планировалась ещё одна командировка к Юрию Алексеевичу. Однако из-за нелепого трагического случая — гибели на истребителе в полёте вместе с инструктором Гагарина — поездку пришлось отложить...

А дело было так: пилоты возвращались уже на свой аэродром, когда вблизи их истребителя пролетел сверхскоростной самолёт, в результате, истребитель Гагарина вошёл в штопор и начал снижаться, но выйти из штопора помешала нехватка времени. И гибель была неминуема из-за малой высоты этой нелепой случайности или из-за заранее задуманной “шутки” случайного пилота сверхскоростного самолёта. А случайностей в таком ответственном деле быть не должно! И сурово должно спросить, прежде всего, с того, кто разрешил полёт другого самолёта в зоне полёта истребителя Гагарина, когда это было запрещено строжайшим приказом?! Тем более, что этот вираж “случайного” сверхскоростного самолёта вблизи истребителя произошёл на малой высоте истребителя Гагарина. Тут уж пахнет явным преступлением!..

Как звёзды светят имена

Героев, чьи пути прекрасны.

Глухой Вселенной времена

Над дерзким мужеством не властны.

Михаил Дудин

На счету моей созидательной творческой деятельности несколько десятков внедрённых в существующие образцы техники ПВО рацпредложений и 26 изобретений плюс 10 изобретений, оставшихся на рассмотрении в Государственной экспертизе СССР. Для примера приведены следующие изобретения:

1. Способ защиты летательных аппаратов от перехватчиков противника с помощью “ложных целей”. Этот способ был отработан на нашем исследовательском локационном комплексе.

2. На этом же комплексе был отработан и способ защиты от воздействия помех в виде ложных целей и разработан «Автомат защиты средств самонаведения от воздействия “ложных целей”, не зависящий от диапазона волн средства самонаведения, получивший авторское свидетельство на моё имя. Встроенный

в электронную схему средств самонаведения перехватчика, он автоматически исключает срыв самонаведения перехватчика и обеспечивает переход его вновь на режим самонаведения на истинную цель.

3. Разработан и использован в “Первой серии искусственных спутников Земли” “Автоматический бортовой дешифратор Сигналов” для космических летательных аппаратов. Разработка велась мною в ОКБ-МЭИ в рамках Задания дипломного проектирования и по указанию начальника ОКБ-МЭИ. Действующий макет Автоматического дешифратора был использован при запуске Первого в мире Искусственного спутника Земли. И я принимал с него первые сигналы в ОКБ-МЭИ...

4. В 70-е годы мною был разработан уникальный прибор — “Поляризатор”, обеспечивающий возможность быстрой перестройки поляризации сигнала своего радиолокатора в случае воздействия помех противника!..

На все 26 изобретений получены мной авторские свидетельства. За многолетнюю плодотворную творческую деятельность неоднократно был поощрён командованием Института, присваивалось не раз звание “Лучший изобретатель Института”. Награждён почётным знаком “Изобретатель СССР”.

Поистине, под счастливой звездой родился — Валерий Иванович Ушаков — участник Великой Отечественной войны, участник войны с милитаристской Японией, участник Корейской войны в 1950-1951 годы, участник боевых действий по оказанию военной помощи Армии Мао Цзэдуна против армии Чан Кайши

в Маньчжурии в 1946 году; инвалид I группы. В мирное время отдал 50 лет (непрерывного стажа) работы оборонной науке в области ПВО, ПРО, ПКО. Ветеран двух войн В.И. Ушаков награждён — орденом Отечественной войны II степени, медалями “За боевые заслуги”, “За победу над Германией”, “За победу над Японией” и другими правительственными наградами...

Валерий Ушаков

(записала Майя Мартолина)

На снимках:

1. В.И. Ушаков с космическим испытательным прибором “Триада”

2. Космонавты из I отряда

3. г. Тверь. 60-летие Великой Победы

4. День Победы. Слева направо: В.И. Ушаков, С.С. Данилова, В.А. Чувилкин, П.Е. Черепенников. 2010 г.

5. День Победы. г. Тверь. “2ЦНИИ” 1980 г.

Фото из архива автора