Недавно мне подарили путеводитель «Константин
Паустовский в Рязани», где на карту города нанесены все знаковые места,
связанные с именем русского, советского писателя-лирика, новеллиста,
сценариста, педагога, журналиста и переводчика
Константина Георгиевича Паустовского (1892-1968). Но неизвестно, как сложилась бы
судьба будущего писателя, если бы не его детство и «трудная
и светлая юность» на Брянской
земле.
Итак, предлагаю
отправиться в Подесенье — край брянских лесов, рощ, долин и рек Десны и Рёвны, чтобы познакомиться
с истоками творчества мастера
живописного слова.
Рёвны.
1902 год. Костик (так его звали родные) Паустовский готовится стать
гимназистом и испытывает под впечатлением от рассказов о гимназии старших
братьев Бориса и Вадима огромное чувство страха и неуверенности в себе. Из
Киева родители Георгий Максимович (унтер-офицер в отставке) и Мария Григорьевна
отправляют младшего сына одного в село Рёвны (ныне Навлинский район Брянской
области). Спустя сорок четыре года в первой книге «Далекие годы»
автобиографической «Повести о жизни» маститый писатель вспоминал: «…Отец знал о моих
страхах, слезах и волнениях и нашел, как всегда, неожиданное лекарство от этих
бед. Он решил после легкой стычки с мамой отправить меня одного к моему дяде,
маминому брату Николаю Григорьевичу… На лето дядя Коля снял дачу около Брянска,
в старом, запущенном имении Рёвны в Брянских лесах, и звал нас всех приехать
туда же. Родители согласились. Но они не могли уехать раньше, чем у сестры и
братьев окончатся экзамены. Меня послали вперед одного. “Пусть привыкает -
сказал отец — это полезно для таких стеснительных мальчиков…”. Мне взяли билет
во втором классе до станции Синезерки. Дядина дача была в десяти верстах от
этой станции... Дорога на Брянск была тогда круговая и длинная — через
Льгов и Навлю. На третий день поезд пришел в Синезерки…». Так начинаются брянские «вехи» жизни будущего писателя. А любимый мальчиком дядя Коля — это Николай Григорьевич Высочанский (1874-1929), военный
инженер-металлург, ученый, кавалер орденов, полученных за разработки в
металлографии и производстве снарядов, в будущем генерал-майор, начальник
Брянского Арсенала, сыгравший самую
значительную роль в жизни племянника, одинокого, заброшенного своей семьей
мальчика, чьи родители расстались в 1909 году. Старинное большое село Рёвны (упоминается
с 1457 года) с почти тысячным населением стояло на большаке Трубчевск-Карачев,
в двенадцати километрах от железнодорожной станции Синезерки, на берегу реки
Рёвна, притоке Десны. В селе были школа, больница, аптека, библиотека, почта,
две церкви, многочисленные торговые лавки, пекарня. Летом и осенью здесь
шумели большие ярмарки. В
центре села — парк, посаженный в XVIII
веке, обнесенный высоким кирпичным забором, с когда-то
великолепным помещичьим домом, как бы сошедшим с картины Василия Поленова
«Бабушкин сад». В начале XX века
поместье переходило из рук в руки, но давно уже было нежилым. Тут же восемь
дачных домиков, раскиданных по аллеям, — притягательное место для дачников из
Брянска, Орла, Москвы. В округе — несколько помещичьих усадеб, где обитали
ровесники детей Паустовских из известных дворянских фамилий — Лопухины,
Безобразовы, Биркины, Муравьевы. И главное — девственной красоты природа.
Для
десятилетнего киевского горожанина Костика, мечтавшего о море и дальних
странах, приезд в Рёвны и последующие тринадцать лет летних каникул,
проведённых там, оставили заметный след в его впечатлительной душе
и талантливом творчестве.
Тем летом мальчик наслаждался красотой природы, любовался
запущенным липовым парком с непролазной гущей орешника и крушины. Гулял по
пустым «затихшим» аллеям, каждая из которых имела поэтические названия: «Аллея Любви», «Аллея Вздохов», «Храм Дианы», «Соловьиный
овраг», отдыхал на «мшистых» скамейках,
затерявшихся в кустах сирени. Любовался солнечными полянами с одинокими соснами
и полевыми цветами, сенью, как ему казалось, тысячелетних лип. Паустовский
в «Повести о жизни» писал:
«Все лето я прожил в Рёвнах,
в бывшем потемкинском поместье, среди дремучих Брянских лесов. Это было
последнее лето моего настоящего детства. С этого лета я навсегда и всем сердцем
привязался к Средней России… Я не знаю страны, обладающей такой огромной
лирической силой и такой трогательно живописной природой — со всей своей грустью,
спокойствием и простором — как средняя полоса России».
Именно в Рёвнах, в старинном липовом парке, на неширокой и неглубокой,
но чарующей каждого, реке Ревне, среди простых крестьян и скромной природы он ощутил
свою сопричастность к огромному и прекрасному миру. Полюбив жизнь во всех ее
проявлениях, научился рассказывать о ней так искренне, правдиво и красиво, что
его мастерство живописца-писателя стало в будущем уникальным по языку и
образности. Благословенные Рёвны — это удивительная страна его
детства.
Рассказывая в
«Книге скитаний» о своей любви к старым картам и привычке отмечать на ней не
только места, где он собирался побывать, но и те, где должен был, попав туда,
обязательно вспомнить о ком-нибудь из близких ему людей или о каком-нибудь
событии из жизни, он писал: «Вот здесь хорошо бы вспомнить о ночи в
Люблине, засыпанной сиренью, а здесь — о том, как мальчишками бродили мы по
лесам в Рёвнах, разыскивая в заросших оврагах бормочущие чистые ручьи. И
сирень, и ручьи должны были обязательно прийти мне на память среди палящей
закаспийской пустыни».
Много лет спустя, в
Одессе, Константин Георгиевич записал в дневнике: «Я вдруг почувствовал, что впереди меня ждет небывалое еще счастье. Был
серый день, я шел парком, с зеленого взволнованного моря дул сырой ветер. Такое
чувство бывает у меня редко и никогда не обманывает. Первый раз это было в
Рёвнах в лесу в июньский день, когда наливались ржи. 14 год. И действительно
пришло счастье бродяжничества, великой любви и моря…».
Ярким и печальным
воспоминанием для мальчика летом 1904 года стало сообщение о смерти любимого
всеми писателя А.П. Чехова. Константин Георгиевич вспоминал: «… Я уже читал Чехова и очень его
любил. Я шел и думал, что такие люди, как Чехов, никогда не должны умирать…». Через
два дня в Москву на похороны Чехова отправился сосед по даче. Он вез
корзину с цветами, чтобы положить их на чеховскую могилу, «это были
обыкновенные полевые цветы. Мы собрали их в лугах и в лесу. Мама упаковала их,
переложила сырым мхом и прикрыла мокрой холстиной. Мы старались нарвать
побольше деревенских цветов, потому что были уверены, что их любил Чехов. Мы
собрали много купены, гвоздики, золототысячника и ромашки. Только тетя Маруся
нарезала в парке немного жасмина». Всю жизнь, став известнейшим и
любимейшим писателем многих, Паустовский почитал Чехова. Старшие братья Константина Паустовского Борис, и Вадим также
очень любили Рёвны, проведя в них все годы отрочества. Вместе с детьми
Паустовскими были влюблены в Ревны члены многочисленной семьи Тенновых, родственников
жены Н.Г. Высочанского Марии Ивановны. Это Павел Иванович, будущий санитарный врач,
его жена Мария Иосифовна, их дети: Георгий (Тэнно) — будущий военный
моряк, солагерник Александра Солженицына, спасший рукопись его знаменитой книги
«Архипелаг Гулаг» от уничтожения, и его брат, спортивный журналист
Владимир, а также их тетя Анна Ивановна Теннова (организатор первого детского
сада и элементарной школы в Брянске). Летом 1914 года Константин Паустовский, отдыхая
в Рёвнах в последний раз, узнал о начале войны. Из неопубликованного дневника
К.Г. Паустовского: «…Меловая горка. Я на горке, и она — Валя. Стихи — нежная,
чистая, певучая симфония. Война. Тревога. Газеты. Мобилизация… Последний вечер
в парке. Прощание. Дорога… Станция — растерянность-тревога-пожар войны. От
Синезерок до Брянска на площадке (вагона). Брянск-прощание. Закат. Торжественная
и грозная Москва…». Эта короткая запись вместила в себя почти
месяц рёвенской жизни юноши: и прогулки по окрестным лесам, и томление
влюбленности, и словно удар грома среди прекрасной тишины — известие о начале
Первой мировой войны. Уезжая из Рёвен, Паустовский зашел
попрощаться к местному аптекарю, с которым подружился. Только ему он признался,
что хочет стать писателем и получил от него напутствие, которое помнил всю
жизнь. Аптекарь говорил: «…Писатель! Он должен так много знать, что даже страшно
подумать… Одно могу вам сказать — идите в хаты, на ярмарки, на фабрики, в
ночлежки. Кругом, всюду — в театры, в больницы, в шахты и тюрьмы… Чтобы жизнь
пропитала вас, как спирт валерьянку! Чтобы получился настоящий настой. Тогда вы
сможете отпускать его людям, как чудодейственный бальзам! Но тоже в известных
дозах». Паустовский принял совет
аптекаря и вскоре ушел в люди, «в ту житейскую школу, которую не заменят никакие
книги и отвлеченные размышления».
Сегодня дачи, в которых отдыхали Паустовские и Высочанские,
не сохранились, но остался тот парк, в котором когда-то писатель играл со
своими братьями и родственниками в крокет. Ныне усадебный парк носит имя
писателя, прославившего село Рёвны на весь мир. Ежегодно здесь проводится
литературный праздник «Липовый цвет», посвящённый творчеству К.Г. Паустовского.
Все юношеские переживания и впечатления о годах, проведенных
в Рёвнах, описаны в книгах писателя и неизданных пока
дневниках, хранящихся в Центре-музее его имени в Москве.
Вернувшись из Рёвен в
Москву к матери, Константин Паустовский работает кондуктором и вагоновожатым московского
трамвая. Вскоре вырывается из мирной тыловой жизни и отправляется поближе к
передовой — санитаром полевого госпитального поезда. Вместе с полевым
санитарным отрядом отступает от польского Люблина до белорусского
Несвижа. В одной из поездок санитар Паустовский попадает под обстрел,
лошадь вытаскивает ухватившегося за стремя раненого в ногу санитара поближе к
своим. За несколько секунд до потери сознания Константин успевает зажечь
фонарик. По свету фонарика санитара и нашли солдаты-телефонисты. Месяц
Паустовский пролежал в госпитале в Несвиже. Там и узнал — случайно, из старой
газеты, — что на фронте погибли два его брата. Война забрала их, навсегда оставив
в сердце будущего писателя чувство горечи от утраты.
Брянск.
Но вернемся в 1909 год, когда после
распада семьи Паустовских Николай Георгиевич Высочанский предлагает свою
помощь. Он готов дать племяннику кров и перевести его в брянскую гимназию.
Семья Паустовских принимает помощь, и зимой 1909 года Константин приезжает на
поезде в Брянск.
Вспоминая свой приезд в Брянск, Паустовский писал: «…Вдали на горах, мерцая, как игрушка из фольги, старый город в мохнатых
узорах из инея и сосулек».
В «Повести о жизни» Константин
Георгиевич назвал Брянск «своей трудной и светлой
юностью». Семья Высочанских жила в доме офицеров «Арсенала» на Покровской горе,
где в древности стояла Брянская крепость. Дом был построен в 1898 году в стиле
раннего классицизма, в начале ХХ века с торца дома пристроена резная деревянная
веранда-крыльцо в духе русского народного творчества. Рядом с домом древний
Покровский собор ХVII века. Дом по-прежнему жилой. Хорошо сохранилась веранда и
красивая деревянная лестница, на фасаде установлена мемориальная доска в память
о К.Г. Паустовском.
В
памяти писателя остались теплые воспоминания о доме дяди: «Все было звонко и весело в доме у дяди Коли. Гудел самовар, лаял
Мордан, смеялась тетя Маруся, из печей с треском вылетали искры. Вскоре пришел
из “Арсенала” дядя Коля, он расцеловал меня и встряхнул за плечи: “Главное, не
скисай, тогда мы наделаем таких дел, что небу будет жарко!”.
По большим праздникам дом наполнялся
гостями, становясь центром общения близких и друзей семьи. Из окон дома будущий
писатель видел Московскую улицу с рыночной площадью и Новопокровским собором, старинные
корпуса Брянского арсенала, уходящие вдаль заречные дома. На этой же улице в
бывшем доходном доме купца Вязмитина располагалась частная мужская гимназия,
которую посещал Константин. Здесь и сегодня находится учебное заведение, где установлена
мемориальная доска в память о писателе.
За
домом находился старый яблоневый сад. “В саду, кроме меня, почти никто не
бывал. Я приходил в сад, с тетрадкой, ложился на землю и писал стихи… В них всё
тонуло в расплывчатой грусти”. Пятнадцатилетний
Костя отправил свои первые стихи на рецензию Ивану Бунину. Писатель
откликнулся, ответил, что “вирши не выказывают признаков таланта”, и
посоветовал попробовать себя в прозе. В результате именно в Брянске Паустовский
родился как мастер живописного слова, а заодно отказался от слишком
романтического жанра стихосложения — в первых его поэтических опытах слишком
много юношеского восторга...
Очень
люблю бывать на Покровской горе у “генеральского дома” (так его зовут в
народе). Летом веранда увита плющом, в саду старые яблони. Хочется думать, что
они “свидетели” первых поэтических опытов юного гимназиста. Высочанские были
заядлыми театралами, но в Брянске начала ХХ века не было стационарного здания
театра, и заезжие гастролёры давали свои
представления зимой в зале Дома офицерского собрания, а летом в деревянном
летнем театре в саду Общественного собрания. В книге “Повесть о жизни” К.Г. Паустовский
посвятил театральному событию, свидетелем которого он был, целую главу, назвав
её “Великий трагик Кин”. “На
заборах в Брянске были расклеены желтые афиши о гастролях актера Орленева.
Афиши были напечатаны на шершавой и тонкой бумаге. Она насквозь промокала от
клейстера. Козы срывали и сжевывали эти афиши. Изо рта у жующих коз торчали
обрывки желтой бумаги с черными словами: “Гений… беспутство”. Только на
немногих уцелевших афишах можно было прочесть, что Орленев выступит в Брянске в
роли английского трагика Кина в пьесе “Кин, или Гений и беспутство”…”. В день
спектакля произошло ещё одно событие — встреча с отцом, который, уйдя от семьи,
устроился работать на “Брянский завод” в Бежице (в те годы поселок, с 1956 г. -
Бежицкий район Брянска). Вскоре вместе с дядей Колей Костя побывал в Бежице в
квартире отца, которая произвела на мальчика удручающее впечатление. Он остро переживал
развод родителей и только внимание, тепло и забота семьи Высочанских сглаживало
его неприкаянность и одиночество.
Путешествие
по Десне: Бежица — Брянск — Трубчевск. В последний раз
Константин Георгиевич Паустовский побывал на Брянской земле в августе 1937 года,
когда Союз писателей поручил ему организовать лодочное плавание по Десне с
группой московских школьников. Вот тогда-то, спустя 30 лет, теперь уже маститый
писатель попал в Бежицу, которая с 1936 года стала называться городом Орджоникидзеград. Здесь Константин
Георгиевич тщательно готовил с ребятами лодки для дальнего речного путешествия.
В путешествии принимал участие и друг Паустовского — писатель Рувим Фраерман.
Планировалось пройти на лодках 300 км до Новгород-Северского, но в связи с трудностями
маршрута и неподготовленностью школьников, путешествие пришлось прервать у берегов Трубчевска. Один
из участников путешествия Сергей Львов вспоминал: “…От Бежицы до Брянска (по
воде километров десять) нас на байдарках провожали бежицкие пионеры… Мы
проплыли по Десне от Бежицы до Трубчевска… В Трубчевске мы прожили два дня.
Поселились в общежитии гостиницы. Константин Георгиевич ушел в город
договариваться, как переправить наши лодки в Бежицу. Мы ждали его, и нам было
грустно: путешествие наше кончилось, когда мы по-настоящему втянулись в него.
Потом наш суровый флагман вернулся, повел нас осматривать город и неожиданно
начал осмотр с того, что привел нас в маленькое кафе и угостил мороженым. Мороженое
в Трубчевске было желтым и рассыпчатым, его накладывали в вазочки шариками, и к
нему полагались костяные ложечки. И Константин Георгиевич сказал, что это кафе,
облицованное кафелем, и это мороженое напоминает ему южные города”.
Древний Трубчевск (год
основания — 975) поразил путешественников Троицким собором ХV века на Соборной горе, побродили
они по городскому парку над Десной, где в стародавние времена стояла
крепость-острог. Побывали в городском краеведческом музее. Директор Всеволод
Левенок, молодой застенчивый энтузиаст, показывал свой музей сам. В экспозиции
музея были представлены картины его отца Протасия Пантелеивича Левенка,
учителя, художника, поэта и археолога. Семья Левенков дружила с молодым
писателем Даниилом Андреевым. Львов вспоминал, что Константин Георгиевич слушал
подробные объяснения директора внимательно — «он вообще умел терпеливо
слушать, — а на прощание подарил ему свою книжку. Это была только что вышедшая
первым изданием детская книга “Летние дни”.
В
жизни Константина Георгиевича Паустовского, родившегося в Москве, жившего в
Киеве было немало мест на просторах России, которые он описал в своих произведениях, пронеся любовь и привязанность
к ним через всю жизнь. Но навлинские Рёвны, Брянск, рязанская Солотча и
калужская Таруса были им особенно любимы и как бы ознаменовали собой границы
его земного бытия, начала и конца его физического, нравственного и творческого
расцвета.
|
ПОИСК
