В апреле 2016 года известный рязанский фотохудожник Андрей Павлушин отметил 60-летний юбилей.
Андрея Николаевича можно назвать летописцем истории нашего города: его можно встретить практически на всех городских мероприятиях, неизменно щёлкающим затвором внушительного вида камеры, фотоработы составляют не один сборник, а выставки удивляют насыщенностью содержания, глубиной проработки тем и образов. Любовь к Рязани, в том числе и уходящей, — пожалуй, самая значимая тема в творчестве мастера, которую он ревностно прослеживает на протяжении целых эпох.
Новая выставка-диалог в настоящее время представлена в художественном музее им. Пожалостина и музее истории молодежного движения. Об этом и многом другом мы поговорили с Андреем Павлушиным с глазу на глаз.
Справка:
Андрей Павлушин. Родился в 1956 году в Рязани. 1976-86 гг. — фотограф на предприятии. 1987-97 гг. — фотограф областного ТВ «Ока». С 1997 года — фотограф, Рязанский областной художественный музей им. И.П. Пожалостина. С 1992 года член Союза фотохудожников России.
Участник международных, всероссийских выставок и конкурсов. На его счету 30 персональных выставок, которые экспонировались в России, Франции, Германии, Испании и Аргентине.
Автор двух авторских фотоальбомов «К теплому свету, на отчий порог...», «Рязань уходящая. Острова памяти». Автор фотоматериалов к изданиям: «Художники Рязанской области», «Православные святыни Рязанского края. Монастыри», «Рязанский Кремль: взгляд сквозь века», монографии «Виктор Иванов», «Дары небесные. Елена Колодкина», «Рязанский художественный музей». Участник многочисленных альбомов по рязанской тематике. Лауреат акции «Люди года — люди города» (2006 г.).
Каким было Ваше знакомство с фотоаппаратом?
— Первое знакомство случилось лет в 10, то есть в этом году вот уже набежало 50 лет моей «жизни» с фотоаппаратом. Взял я его у брата, он был очень простой, пластмассовый. Назывался «Смена 6», метраж, скорость затвора и диафрагму там надо было ставить вручную, что напоминало старинный фотоаппарат. И, конечно, первый блин был комом: первую пленку засветил, как и вторую. Валера, старший брат, научил меня основному в работе с фотоаппаратом. А потом как-то пошло-поехало, но в фотокружки я не ходил. В возрасте лет пятнадцати отец, когда понял, что я достаточно серьезно увлекаюсь фотографией, подарил мне дальномерный фотоаппарат «Зоркий». Первые удачные снимки были сделаны как раз им. В 9-ом и 10-ом классе нравилось снимать город. После окончания школы предлагали работать в фотолаборатории, но тогда я подумал, что это скучная работа — сидеть в потемках, что-то проявлять; профессиональное занятие меня совершенно не прельстило. Потом попал в армию в Самарканд. Там в учебной части был хороший ансамбль при клубе, где я сразу стал играть на гитаре и петь. И чтобы остаться в этом ансамбле, согласился работать в клубе фотографом. Здесь я понял, что фотография — способ не только запечатлеть какое-либо событие, но и способ самовыражения. После армии я вернулся на завод в фотолабораторию.
Помните ли Вы Ваш первый снимок?
— Первый... нет, не помню. Первый удачный снимок был сделан фотоаппаратом «Зоркий»: залез на высокую грушу и мой товарищ меня сфотографировал.
Кто помогал и поддерживал Вас как начинающего фотографа?
— Во-первых, мама. Она подарила мне после армии хороший немецкий фотоаппарат «Практика», он стоил достаточно дорого. Также дядя привозил интересные книги, по которым я изучал технические стороны фотографии. Так что знал не меньше моих друзей, которые посещали фотокружки. Разумеется, поддерживал брат, очень творческая личность. Он подсказывал композиции фотографий, из которых состояли мои первые репортажи для школьной стенгазеты.
Как на дальнейшее творчество повлияла работа в цирке?
— После армии я однажды зашел в цирк, где художником работала моя подруга. Директор цирка захотел делать фоторекламу цирковых программ; обычно афиши были текстовыми. Я снимал первые два представления, затем проявлял и печатал, снимки возил буквально мокрыми. Их наклеивали на планшеты и выставляли в витринах магазинов и перед цирком. Цирк стал для меня школой репортажа, там я снимал не с одной точки, а в динамике под прожекторами, используя световые эффекты. В 1987 году я снял свой первый очерк о братьях Пантелеенко, воздушных гимнастах. Получились графичные фотографии о выступлениях, тренировках, минутах отдыха.
Какие были сложности в работе на телевидении?
— На телевидение я попал в 1987 году. Это был телеканал «Ока», основанный в том же году. Телекамеры у нас были только студийные, а на улице использовали кинокамеры. На проявку и монтаж кинопленки уходили целые сутки. Поэтому первые полгода нагрузка по оперативной информации легла на меня: утром мы снимали два-три репортажа, потом в студии я быстро проявлял фотографии, а журналисты писали в это время тексты. Эфир начинался вечером. Сейчас это выглядело бы довольно смешно: фотографии стояли на двух подставках, телекамеры наплывом снимали первую фотографию, затем вторую, а первую заменяли и т. д. Потом появился диапроектор, и я снимал на слайды. В это же время появились переносные видеокамеры. В 1997 году для фотографа не осталось никакой работы, мне предложили стать оператором или режиссером, но я выбрал профессию фотографа и ушёл с телевидения.
Как приходят темы для циклов и выставок?
— Совершенно по-разному: бывает, просто накапливается материал или, наоборот, снимаешь специально для выставки. У меня есть цикл «Воскресение», над которым я работал на Пасху, то есть специально снимал, чтобы сделать выставку. Что такое выставка? Это развернутый очерк. Когда накапливается материал, то можно еще подснять что-то и собрать коллекцию. Много снимков привожу из зарубежных поездок. В России для выставок снимаю реже, затягивает работа. В поездках больше свободного времени и фотоаппарат всегда в руках.
У Вас много портретов. С каждым ли человеком может получиться хорошая фотосъемка?
— Как профессионал я обязан сделать хорошую фотосессию. Но если речь о выставочных кадрах, то тут вопрос, насколько ты глубоко человека смог, как журналист, раскрыть, сократить дистанцию до того, чтобы чуть ли не стать его лучшим другом. У меня была выставка портретов «Человек», там были и студийные снимки, и сделанные репортажно. Важно видеть свет. Раньше, добираясь до работы, в троллейбусах, я наблюдал, как ложится свет на лица людей.
На Ваши снимки хочется долго смотреть, ведь они очень поэтичные. Как удается создавать «живой» снимок?
— Надо чувствовать. С одной стороны это умение видеть, с другой — умение попасть в струю происходящего события, если это репортаж. Необходимо быть на одной волне со всеми, но в то же время помнить, что ты профессионал и ты работаешь. Ни на секунду нельзя забывать, что у тебя происходит с камерой, какой объектив, как адекватно отразить событие.
Какая из трех экспозиций проекта «Диалог» была наиболее сложной в творческом плане?
— Диалог «Жизнь до цифры» — это антология. Я собрал в этой экспозиции то, что было ранее снято исключительно на плёнку с применением сложных экспозиционных приёмов, лабораторных вмешательств. Мне хотелось показать, что и без компьютера можно было добиваться интересных эффектов. Главное, чтобы был образ в голове! Выставка в музее истории молодежного движения обращена именно к новому поколению фотографов. Хочется, чтобы они увидели, что техника — это еще не самоцель.
Пейзажи для диалога «Душа моя» тоже надо было отобрать так, чтобы они хорошо смотрелись в одном ряду с акварелями Александра Печатнова. Специально для этой части выставки ничего не снимал.
Третья экспозиция — «Океаны Утёнка». На этом маленьком острове, который можно обойти за два часа, я уже понимал, что складывается цикл. Скалы, песчаные дюны, цветы, океан, небо... Слов нет!.. Это тот случай, когда ты не можешь не снимать. Там же наснимал фактуру: скалы, песок, ракушки, траву — и задумал их соединить с пейзажами. Однако материал лежал четыре года. И только месяц назад реализовал задуманное. Этот остров для меня в проекте «Диалоги» дороже всего.
Не жалеете ли Вы об уходе эпохи плёночной фотографии? Несмотря на сложность в работе с ней, возможно, работы получались более романтичными, загадочными, духовными?
— Душевные фотографии могут получиться и в цифре. Что у человека в голове, видно сразу. Если человек глуп, то это и отразится на фотографии. Случайных кадров не бывает. Как профессионал я обязан владеть мастерством. Еще Врубель писал, что у художника должна быть твердая рука, чтобы, когда придет вдохновение, браться за работу твёрдой рукой ремесленника. В этом и есть суть: надо владеть всем. Да, было романтично, было хорошо. Но сейчас заказчик требует 99% фотографий в цифровом виде. На плёнку снимать неудобно: надо проявлять, потом опять же переводить в цифру. Последний раз я печатал десять лет назад к выставке «Вкус жизни».
Ваша камера часто запечатлевает городские события. На каких мероприятиях Вам больше всего доставляет удовольствие работать?
— Нравятся культурные мероприятия. Часто бываю в филармонии, на всех выставках в музее, в театрах. Очень интересно проходит Летний день в Кремле, музыкальный фестиваль «Кремлёвские вечера». С удовольствием снимаю музыкантов, рязанский симфонический оркестр. Раньше сам увлекался музыкой: рок, джаз, сейчас больше классика.
Какие темы волнуют Вас сейчас, которые Вы хотели бы в будущем отразить в своих работах?
— В августе стартует проект «Рязань, я люблю тебя», в котором участвуют люди разных творческих интересов: поэты, художники, фотографы. Там есть виды города, пейзажи, я представляю жанровые сцены. Проект должен получиться интересным. Больше всего меня сейчас беспокоит состояние моего города, особенно его исторической части. Я люблю Рязань, есть цикл «Рязань уходящая. Острова памяти...». Конечно, есть и улучшения во внешнем облике города. Но становится очень грустно, когда видишь мусор, кабельные провода, бухтами висящие на столбах перед архитектурными объектами. Когда под ноги смотришь, то оно и не особо беспокоит. Но когда голову поднимешь, становится просто страшно.
Как могут дети любить свой город, если они видят облезлые дома? Стыдно смотреть. Патриотизм, я думаю, начинается с любви к своей малой Родине, а потом уже и любовь к стране. Одно без другого просто невозможно.
Примерно из скольких снимков получается один удачный?
— Раньше в плёнке было тридцать шесть кадров. Чтобы уложиться в норму, необходимо было сделать два удачных кадра, которые идут в работу. Чем больше работаешь, чем больше опыта, тем лучше итог. Нельзя получить хороший результат сразу.
Что для Вас фотоискусство?
— Это способ самовыражения и вся моя жизнь. Жизнь, которую я узнал благодаря фотографии. Когда фотографируешь, то поневоле задумываешься над тем, что происходит, знакомишься с интересными людьми, общаешься. Из этого и складывается судьба человека.
Беседовала Варвара Михальчёва
| 
ПОИСК
