ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЦА КАСИМОВСКОГО РАЙОНА

Маркин Евгений Федорович, член Союза писателей России

РЯЗАНСКИЕ ГРИБЫ

Сколько баек о Рязани!

Остряки давно галдят,

что у нас грибы с глазами:

их едят — они глядят.

Лишь насмешка виновата,

что на княжеском гербу

наши прадеды когда-то

места не дали грибу.

Ан дразнилка стала былью:

захмеленное росой,

прет

грибное

изобилье —

хоть и впрямь коси косой!

Сами диву поражаясь,

говорим без похвальбы:

приезжайте,

горожане,

к нам в деревню по грибы!

Приезжайте целым скопом!

За здоровьем!

К красоте!

И айда по лосьим тропам

в кущи благостные те,

где сыграют с вами в прятки,

а точнее ? в поддавки

сыроежки и маслятки,

челыши и петушки.

Встань от счастья оробелый,

именинником замри.

Полюбуйся:

вот он,

белый!

Царь грибов!

Полпред земли!

Пусть грибы дружнее влазят

в добрый лыковый кошель.

Пусть никто вас тут не сглазит:

ни лесничий,

ни Кащей...

Носим. Сушим.

Варим. Солим.

Спрос на бочки все острей:

ах, как жалко, что по селам

нету нынче бондарей!

Но под охи-разговоры

тару выстроив во фрунт,

грибовар заготконторы

развернул приемный пункт.

Словно в стане богатырском,

словно отсвет старины,

сытым запахом зафырскав,

на кострах кипят чаны.

И штурмуют грибоварню

с грузом лишнего добра

молодухи, девки, парни,

старики и детвора.

Чтоб добро не пропадало,

шире дело,

грибовар!

Гриб — он фирменный подарок,

гриб — он экспортный товар!

С чесночком,

с лучком,

с укропом,

со смородинным листом

покоряет он

Европу,

к ейной радости притом.

Если вправду вы богаты,

покупайте,

господа!

Это вам не суррогаты —

это русская еда!

Что для нас — простое блюдо,

то для вас — деликатес.

И клянусь:

на это чудо

не скудеет русский лес!

Было щедрым бабье лето,

под конец — щедрей вдвойне...

Будь же

проклята

примета,

что грибы — тьфу-тьфу — к войне!

С той приметы взятки гладки,

та примета — вне игры,

коль содействуют разрядке

даже грузди и опятки,

сыроежки и маслятки —

леса русского дары!

***

Я помню жактовскую комнату,

Большое венское окно...

Играли мамины знакомые

по воскресеньям в домино.

А я мешал.

И, на ночь глядя,

мне говорили:

— Спать иди... —

И был средь них веселый дядя —

сержант с медалью на груди.

Не избалован,

безобиден,

я уходил на сеновал.

Но как-то раз в окно увидел:

он маму,

маму

целовал!

Я долго плакал на сушиле.

А поутру из-за трюмо

украл поблекшее от пыли

отца погибшего письмо, —

мол, может всякое случиться,

но он вернется все равно

и постучится,

постучится,

как прежде,

в венское окно!

И с той поры, замкнувшись сразу,

как одичавший злой зверек,

берег письмо я пуще глазу

и похоронную берег.

Но мне соседка втолковала,

развеяв боль мою

и зло,

что мама

получает мало,

что маме просто повезло,

что я, болезненный, поправлюсь,

что будет сытое житье...

И я простил ее по праву.

Я даже рад был за нее.

Мне было даже интересно,

когда на свадьбе

кто-нибудь

тянул мне рюмку браги пресной:

— Пускай попробует чуть-чуть!..

А мать,

красивая,

сидела,

пила с улыбкою вино,

но все глядела,

все глядела

сквозь дым

на венское окно!..

У гармониста пальцы слабли.

Болтали гости всяк свое.

И было зябко мне на свадьбе

от счастья горького ее.

***

Зову тебя в мою Мещеру —

не в ту обильную страну,

каких фантасты-репортеры

нам открывали не одну.

Не в те охотничьи избушки,

к каких поэтам

за стакан

диктует байки и частушки

какой-то ловкий старикан.

Моя Мещера не такая!

Она не скрытна лишь на взгляд.

Там хвастовству не потакают

и перед встречным не юлят.

Там уваженье лесорубов

да пастухов —

сочти за честь.

Там пусть нескладно или грубо,

но точно скажут, кто ты есть!

Моя Мещера заповедна:

там рысь крадется сквозь снега;

там потный лось трубит победно,

поддев зарницу на рога;

там заяц стынет за корягой,

пугливым глазом проводя...

И пахнет медом,

пахнет брагой

в деревне каждая бадья!

В моей Мещере все огромно:

и кроны сосен в облаках,

и глубь оврагов буреломных,

и капля пота на висках.

Она дика и крутонравна:

там гробят годы, а не дни,

чтоб на трясинах

встали травы,

а в избах вспыхнули огни.

Она нежна, моя Мещера!

Там на тебя из-за берез

посмотрит девушка смущенно,

в мечтах знакомая до слез.

Да так пройдет — что лес притихнет!

Что сердце — вскрикнет и замрет...

Что на тропе

подснежник вспыхнет!

Что в небе радуга взойдет!

Моя Мещера — поле битвы,

где надо драться не боясь.

Там есть сомненья и обиды,

и мат, и паперти, и грязь,

и самодур, в разгуле буйный,

и жулик — склизкая рука...

И тот бездельник,

что с трибуны

поет о реках молока.

Зову тебя

в мою Мещеру!

Она трудна.

Она строга.

Она пока что не мощена,

и этим трижды дорога.

Она отпустит вас не быстро.

Она измены не простит.

Она грустит

не по туристу,

а по работнику грустит.

***

Край мой!

Рай мой!

Луг да плесы бежевые,
да Ока струится в забытьи...
Знаю я твою большую нежность,
горести и радости твои!

В час веселья и когда мне грустно,
в яркий полдень и в ночную тьму
я спешу нахлынувшими чувствами
к теплому дыханью твоему.
Бор сосновый,

овсяное поле —

я здесь не прохожий и не гость.

Хорошо, что на твоих раздольях

мне расти и бегать довелось!

Потому мне дорог каждый кустик,

каждая тропинка дорога!

Девушки, поющие о грусти...

Мудрые рассказы старика...

Вспомню я —
и сердце звонче бьется!

Вспомню я —
и больше в нем огня.

Хочется,

мне очень-очень хочется,

чтобы сыном

ты

назвал меня!

МЕЩЕРСКИЕ СОСНЫ

Я вырос в рязанской Мещере,

в том самом раздольном краю,

где лес в первозданном уборе

слагает былину свою,

где души и думы деревьев,

их тайная боль и тоска,

как высшее в мире доверье,

не всем нам открыты пока.

Гордясь белоствольностью броской,

светясь на весенней заре,

вам сразу напомнит березка

невесту в венчальной поре.

Но, мучась

неистребимо,

под осень замлев до крови,

поныне тоскует рябина

в своей безответной любви.

Не знавший удел сиротливый,

я все-таки понял,

о чем

здесь плачут плакучие ивы,

склоняясь над тихим ручьем.

И в точности знаю причину,

за чей несусветный позор

покрыта проклятьем осина

и в страхе дрожит до сих пор.

Но я никого не обижу,

признавшись сегодня сполна,

что все же

родней мне и ближе

мещерская наша сосна,

хоть в силе и крепости летней

иль в зимнем пахучем цвету

едва ли не всех неприметней

стоит она здесь на посту.

Когда же красавиц багряных

разденет октябрь донага,

сосна будет гордо и прямо

стоять,

зелена и строга.

Стоять в этой сонной округе,

как будто ни ветры, ни зной,

ни самые черные вьюги

не властны над ней, над сосной!

Но с первой весенней грозою

по грубому шраму ствола

тяжелой янтарной слезою,

слезою

стекает смола.

К чему эти слезы в Мещере?

Что снилось гордячке во сне?

А снилось ей

синее море,

бесчувственной с виду сосне!

Я знаю:

ей снились причалы,

летящий под парусом бриг,

стихия

девятого

вала

и чаек восторженный крик!

Недаром еще с колыбели

постиг я отгадку одну:

за что ж нарекли

корабельной

Мещерскую нашу сосну!

Пою вас, мещерские сосны,

суровую вашу красу!

Вас первых приветствует солнце

в моем ненаглядном лесу.

Вы грудью встречаете вьюги,

вас молнии чаще разят,

вас первых

из глупой заслуги

свести дровосеки грозят.

Мне тоже

знакомо до дрожи,

как штормы секут, грохоча.

Мне тоже

рядиться негоже

в наряды с чужого плеча.

Я тоже,

я тоже

— поверьте! —

ни в оттепель,

ни в холода

в плену преходящих поветрий

с друзьями не шел никогда.

Пусть были изменчивы весны,

но в час непогоды любой

в цепи нашей

все мы,

как сосны,

остались самими собой!

И если не выдержат звенья,

я знаю,

на том и стою:

ничто

никогда

не изменит

сосновую душу мою!

Авдеев Валерий Николаевич,

член Союза писателей России

ПРОЩАНИЕ С ЛОДКОЙ

Ты стала усталой, тяжелой, неходкой,
Бока твои хрипло трещат...

Навеки прощай, моя старая лодка,
Как жизни отрезок, прощай!

Тебе не качаться под летние блики
В кувшинках цветным поплавком,
Тебе не возить туески земляники,
Корзины с осенним грибком,

С кормы не струить рыболовные сети —

Ты тонешь, отчалив едва,

Не лягут в тебя ни травы разноцветье,
Ни в смолке душистой дрова...

А было: разгуливал отсвет вечерний
Под тонкой лопаткой весла,
И чайкою легкою против теченья
Меня ты к любимой несла!

Тебе я обязан и силой бурливы,
И сметкой в крестьянском труде,

А мало ли ты мне в свой век подарила
И ветра и солнца в воде!

Огонь расплясался нестройной чечеткой —
Он ждет тебя, весь трепеща...

Навеки прощай, моя старая лодка!
Что делать, навеки прощай!..

Я завтра на новенькой лодочке выйду
И с ней свою жизнь поведу —
Она и быстра, и устойчива с виду...
А как-то она на ходу?..

БРОШЕННОЕ СЕЛО

Семь домов,

Прудок в зеленой тине.

Все вокруг

Быльем позаросло.

— Я и вправду думал, тут село...

— Да, село, коль церковь в середине.

Церковка!

Прогнивший куполок —
В мураве

Да кружевцах побитых.

— А народ-то где?

— Народ? Убёг.

Что народу в дебрях позабытых?

Семь домов пустых

Да сойки крик...

Вот бы где

На целый отпуск скрыться.

— Ну а ты что не «убёг», старик?
— Не к кому мне, парень, прислониться...

Лес кругом.

И в огороды лес

Сквозь ограды прет напропалую.
— А пожить-то, батя, можно здесь?
— Эвон, занимай избу любую.

Вот живу...

Но странно мне с утра,
До какой-то жути
Странно снова:

Есть дома —

Но где же звон ведра?
Есть хлева —

Но где же рев коровы?

Жизнь молчит

Под крышами жилья.

Как-то все абсурдно и нелепо...
Потому срываюсь часто я
Верст за сорок

К людям,

Как за хлебом...

РУССКИЙ ПОГРЕБ

Ты прекрасна в избе,

Холодильника белая глыба,

И тебя навсегда

Прописала простая изба...

Только хочется мне

Нынче молвит

Большое спасибо

Погребам нашим русским,

Обычным таким погребам.

Немудреная штука,

Но все ж познакомлю поближе:

Яма в рост человека —

Глухая каморка в земле,

А над этой каморкой

Из теса двухскатная крыша.

Летом в яме свежо

И, напротив, теплее к зиме.

Здесь во тьме сыроватой,

Во льду

Тесновато от кадок,

В них играет рассол,

Чесноком и укропом дыша,

Проникая в подарки полей,

Перелесков и грядок,

Из нехитрых из них

Королевские блюда верша!

Захмелев от косьбы

И от коростелиного крика,

Возвратится с лугов

Пропеченный жарою отец —

Хороша ты со льда,

Молока запотевшая крынка,

И капустный вилок,

И ядреный крепыш огурец!

Я домой приезжал,

И, меня повстречав на пороге,

Мама тут же спешила

Спуститься в глухой погребок:

Ковшик пенного кваса

Пьянит после дальней дороги,

Аппетитен на вилке

Соленый хрустящий грибок!

Холодильник, конечно,

Удобная, славная штука:

Чистота, и морозец, и влага —

Здесь все в аккурат.

Только что ж не хранит

Симпатичная эта наука

В яствах запах земли

И особый ее аромат?

Погребок, погребок,

Домик маленький у огорода,

Не отметили стены твои

Ни узор, ни резьба,

Но вошел ты спасителем

В душу больного народа,

Ты — как память российская,

Трудная наша судьба:

Выжег пламень войны

И сараи,

И теплые хаты,

А на улице —

Гиблая стынь да ветра...

И тогда

Изнуренных людей

Приютил погребок тесноватый —

И сдавалась беда!

И переживалась беда!

И пока на пожарищах

Гарь нам чернила ладони,

И пока поднимали

Жилища сосновые мы,

Нас хранила,

А не хоронила

Земля в своем лоне,

От дождей защищала

И холода лютой зимы!

Погребок, погребок...

Я под землю

Спущусь неглубоко,

Выбью пробку в бочонке,

Давно заготовленном впрок,

И в слепую жарынь

Ледяного

Брусничного сока

Выпью полный корец

За тебя,

За тебя, погребок!

ЛЕСНЫЕ ОВРАГИ

Овраги, овраги,

Лесные овраги —

То с запахом меда,

То с привкусом браги,

В кустах костяники

И в сочности листьев

Теряется солнечный

Луч золотистый!

В прохладе зеленой

И в зной тут не жарко —

Орешник сплетается

Плотною аркой.

Чуть слышно бормочет

Заросший ручей...

Отсюда туманы

Встают из хвощей.

Овраги, овраги,

Лесные овраги...

На леших похожи

Пеньки и коряги.

От звона цепей

И от свиста нагайки

Скрывались тут раньше

Разбойничьи шайки.

И кажется:

Здесь даже шорох случайный

Хранит ножевую,

Разбойную тайну!..

И вкрадчиво ветки

Шуршат по бокам,

Как за кошельком

Воровская рука...

Овраги, овраги...

Лесные овраги,

Вы с детства меня

Научили отваге:

Давно не тревожат

Зловещие звуки,

Я куст не приму

За разбойничьи руки,

И если мальчишку

Вы тайной пугали —

Теперь вы, овраги,

Друзьями мне стали.

Зачем прихожу к вам —

Вы знаете сами:

За запахом меда,

Лесными цветами,

За звоном ручья,

За шуршанием веток,

За вашим зеленым

Таинственным светом.

Здесь ночью мне светят

Не волчьи зрачки,

А с листьев и трав —

Светлячки, светлячки...

Горят изумрудные точки огня —

Лесные овраги встречают меня!

МОЙ КРАЙ

В Мещеру не ходи,

Коль жадный ты и грубый,

И не питай надежд,

Что здесь набьешь карман, —

В Мещере не растет

На ветках длинный рубль —

Здесь из болот растет

Осока и туман.

Встречал я удальцов,

Что в сердце заглушили

Понятье красоты

Корыстной суетой:

И золото сосны

Им кажется фальшивым,

И серебро берез —

Подделкою пустой.

Но коль в твоей груди

Любви трепещет жилка

И помыслы твои

Чисты, светлы, нежны,

Мещера для тебя,

Как нежная кувшинка,

Раскроется,

Взойдя из тихой глубины!..

Шишаев Борис Михайлович,

член Союза писателей России

***

Души моей тревожное волненье,

Не покидай меня до поздних лет!

Не покидай, чтоб каждое мгновенье

Рождало в сердце отклик и ответ.

Чтоб от любви душа моя дрожала,

Когда под солнце выйду за порог,

Чтоб по щеке моей слеза бежала,

Когда могильный встречу бугорок.

Чтоб я не стал глухим к чужому счастью,

Ко всем несчастным холоден не стал,

Чтоб помогало жить мое участье

Всем тем, кто заблудился и устал.

Среди любого холода и тленья,

Нелегкий дар любви во мне храня,

Души моей тревожное волненье,

Не покидай, не покидай меня!

***

Во время дружеских застолий,

В часы волнующих бесед,

Когда какой-то общей волей

Зажжен в сердцах целебный свет,

Прекрасны наши откровенья,

Порывы радости дружны,

И лишь в такие вот мгновенья

Мы — те, какими быть должны.

Когда бы наша жизнь простая

Всегда в согласии текла

И каждый жил, не остывая,

Как много было бы тепла!

Никто б тогда уже не хапал

Без спроса лучшие куски,

Никто б на свете не заплакал

От униженья и тоски.

Проникшись подлинным участьем,

Спешила б с выплатой долгов

Земле, так мало знавшей счастья,

Так много видевшей врагов...

Ведь могут быть теплы объятья,

Из разных душ — одно кольцо.

Ведь вот же мы — сидим, как братья,

И наше братство налицо!

Но что за сила, прячась в быте,

Так просто разобщает нас?

Друзья мои! Не уходите!

Останьтесь хоть еще на час...

***

Так люблю эти избы вразброс,

И холмы до границ небосвода,

И восторг изумленных берез,

По откосу сбегающих к водам.

И — как призрак минувших веков —

Отдаленный собор под обрывом...

Но люблю это все не легко,

А с каким-то российским надрывом.

Отчего с этой болью дружу

И, неясной тревогой гонимый,

По родимой земле прохожу,

Красотой ее светлой ранимый?

Может, русской душе, как ничьей,

Сквозь родные и вечные звуки

Под сияньем бессмертных лучей

Слышен голос грядущей разлуки?..

А быть может, как редкостный клад,

В этих землях, сносивших все грозы,

Скрыт какой-то могучий талант,

Вызывающий радость и слезы?..

Кто ответит? Гадай и живи,

Догорая — как выпало многим —

И от этой нелегкой любви,

И от этой неясной тревоги...

***

Я так искал руководящий свет...

По всей земле скитался и томился.

И вдруг открылось через много лет,

Что этот свет во мне самом таился.

Средь суеты, средь сумрачных теней,

Во дни утрат, в часы тоски постылой

Он все, что сердцу ближе и родней,

Высвечивает мне с особой силой.

Взметнут деревья зелень по весне —

И рвешься к ним, как будто брат по плоти.

Глядишь, как птица реет в вышине,

И вместе с ней блаженствуешь в полете.

Он проникает, мой ведущий свет,

И в души, помогая убедиться,

Какой из них я буду обогрет,

И в чьей корысть расчетливо гнездится.

И надо проще, надо чище жить,

Коль обладаю этой дивной властью.

Любой беде того не сокрушить,

Кого не портит никакое счастья.

Любить бы только, не жалея сил...

Да разве можно проявлять беспечность,

Коль этот свет мне истину открыл

О жизни, уводящей в бесконечность...

НАГРАДА

Забудешься вдруг: не летишь ли?
Не много ведь с родиной встреч.
Спокойные теплые мысли,
Родная любимая речь.

Щекою касаясь бересты,
Глядишь на озерную гладь.
Забылись все те, кто дерется,
Все те, кто не может не лгать.

Вдруг что-то несет тебе ветер,
Как будто вы светлую весть.
За то, что страдаем на свете,
Награда нам все-таки есть!

И каждого радость пометит,
Как сильно душа ни грустит:
Кого-то товарищ приветит,
Кого-то любовь посетит.

Мне все это в мире знакомо.
Но все же нужнее порой
И стены родимого дома,
И эта вода под горой,

И сильные эти мужчины,
И лес, и холмы к небесам,
И кладбище с шумом грачиным,
Где лягу когда-нибудь сам.

И сердце всему здесь так радо,
И все здесь такое мое!
Вот это и есть мне награда,
И нету превыше ее.

Бакланов Александр Николаевич,

член Союза писателей России

КВАСЬЕВО

В деревеньку

С корнем «Вася»,
С прописной

Приставкой «Ка»
Уезжаю восвояси

Повалять там

Дурака.

Уезжаю в гости

К маме,
К вам,

Родным и неродным,
За стихами и грибами,
На бесплатные блины.

К бабкам Марьям,

К теткам Настям
Еду

Временно гостить

С дорогим и теплым

«Здрасте!»
и конфетами

в горсти.
Притворясь

Простым и робким,
Постучусь

К родне в окно
На куриную похлебку,
На дешевое

Вино.

Поглядев

На теток косо,
Одолею,

Так и быть,
Запрещенные вопросы
Про чужой

И личный быт.

Расскажу им,

Не таяся,
Доброй ложью

Веселя,
Про святого

Старца Васю,
Про историю села.

Как монашки

Очень часто
В скит святой,

В мороз и тьму,
За сомнительным

Причастьем
Торопливо

Шли к нему.

Суть его

Благословенья
Не с моих ль

Крамольных слов
Вызывает

Подозренье
До сих пор

У мужиков.
Но они

Хоть до рассвета
Слушать будут

Все равно
И за чистую

Монету
Принимать

Мое вранье.

Я смотаюсь

Утром рано,
А они

Вздохнут во сне,
Усмотрев

Не шарлатана,
А блаженного

Во мне!

МЕЩЕРА

Родина

Тихая, кроткая,

Бабкины сказки,

Как быль.

Жизнь

Не такая короткая,

Чтоб не успеть

Полюбить,

Храмы,

Повитые славою,

Их перезвон

По утру,

Царство мое

Златоглавое,

Сердце мое —

Мещеру.

БЛАГОСЛАВЕНЬЕ

Как уязвимы

Дух и плоть!

Как преданны

Речам и звуку!

Благослови меня,

Господь,

На поэтическую

Муку.

Приспело время

Перемен,

Ночных бессонниц

И разлада...

Пусть смыслом

Жизни

Станет плен

Стихов,

Прорвавшихся из ада.

Пусть суть,

Погибшая во лжи,

Воскреснет заново,

И снова

Всем смыслом жизни

Будет жизнь

Во имя праведного

С Л О В А.

***

Опять то дождик,

То пурга —

Весны

Обычное начало!

Уходят

Медленно снега,

Как пена

Истегом, с мочала.

Своей ненужности

Секрет

Поведав лыжам,

Санкам, дрогам,

По взбунтовавшейся

Реке

Уходит

Зимняя дорога.

Весна не думает

Шутить

И раздает не всем,

Но многим:

Одним покой

И мир в пути,

Ну, а другим

Конец дороги!

***

Дух и плоть воедино связав,

Я уехал с тоской из деревни.

И корнями врастаю в Рязань,

Унаследовав принцип деревьев.

Запою под нежданной грозой,

Сотворю позабытые саги

И рискну с компромиссных «азов»

Жизнь чужую доверить бумаге.

Захочу рассказать не впервой

О дороге, мятежной и бранной,

Чтоб с Россией своей, как судьбой,

Поделить сокровенные раны.

Разделить, никого не виня,

Участь тихой мещерской столицы.

Одного лишь боюсь, как огня,

Повториться, боюсь, повториться!

Майский Виктор Федорович,

член Союза писателей России

ДОМ

Ну, здравствуй, здравствуй,

Добрый, старый дом —

Вернулся я к тебе опять.

С глубокой грустью за твоим окном

Ждала меня седая мать.

Горит на небе яркая звезда,

Но холодна в родной реке вода...

Я видел много шумных городов,

Мне песни пел морской прибой,

Но часто в мире беспокойных снов,

Мне снился ты, мой дом родной!

И не вернутся, я к тебе не мог —

Я так устал, поверь, и так продрог...

Ах, мама, мама, ты была права —

Споткнешься раз...и все не так.

Обидой ранят горькие слова,

Вчерашний друг, сегодня — враг.

Без горьких вздохов не прожить и дня,

Чужие люди лучше, чем родня...

Я соберу в ладонь остаток дня,

Добавлю утренней зари...

Мой дом, ты в свете вечного огня

Земное чудо сотвори —

Когда в блаженстве сказочных минут

Согреет душу ласковый уют.

Ох, как же ты мала, моя Земля!

Мерцая звездочкой в ночи,

Своей улыбкой, полною тепла,

Кому-то шлешь свои лучи...

И век за веком в шуме быстрых лет

Все ждешь в надежде получить ответ...

ГОРНЫЙ ТЕРЕК

Где речка, словно горный Терек,

Нещадно камни бьет взахлест,

Соединяет левый берег

Со всем поселком «старый» мост.

Давным-давно на этом месте

По шатким, временным мосткам,

Минуя барское поместье,

Сновали люди по делам.

Но все же будем справедливы —

Из горбыля и груб и прост,

Нам до весеннего разлива

Служил исправно «чертов мост».

Весной упрямая стихия,

Однообразием строга,

Куда-то мостик уносила,

Разъединяя берега.

Совсем простой по общей сути

Такого рода был «извоз»,

Ну, так уж окрестили люди

Обычный сельский «перевоз»!

Нет, не паром и не паромщик,

И не широкая вода —

Немолодой «речной извозчик»

Гонял баркас туда — сюда.

Теперь совсем другое дело —

Большой и сильный, в полный рост,

И вызывающе и смело

Блестит асфальтом «новый» мост!

Вот берег левый, берег правый,

Смолистый воздух над рекой.

Мосты — и молодой, и старый —

Пришли в жару на водопой...

ИЮЛЬ

Так быстро время пролетело,

Пришла горячая пора:

В лесу черника потемнела

И вновь жара, жара, жара...

Гроза была желанней хлеба,

Пугала громом уходя,

Но обмануло землю небо,

Не дав ни капельки дождя.

Попыткой первого прокоса

Манили сочные луга.

В привычных буднях сенокоса

Вставали тучные стога.

О чем-то в сумерках мечтали

Среди болотистых проток

И в тайне свято охраняли

Забытый девичий платок...

ТРОИЦКИЙ ХРАМ

Сегодня мыслями — в былом ...

Пожалуй, нет другого средства,

Хотя б на миг вернуться в детство,

Коснуться родины крылом!

Суббота! Пахнет свежим хлебом,

Плывет над речкой Благовест,

Играя солнцем, яркий крест

Соединяет землю с небом!

Глубинный звон по всей округе

Плывет, рокочет на семь верст

И словно эхо, зычным звуком

В дуэт вплетается Погост!

Уж сколько раз гостям столичным,

Забывшим суетный бедлам,

Во всей красе являлся Храм,

Всем белокаменным величьем!

Встает седая древность явью

И Разум Вере не претит.

С крутой горы вишневой ранью

Он птицей по небу летит!

Всю соль земли: добро и силу

В дорогу мать мне дать смогла.

Моя страна, моя Россия, ?

Кресты, иконы, купола...

ОЖЕРЕЛЬЕ

Касимовским писателям

И поэтам посвящается...

Звук гитары

Бьется в ритме плясовом.

Дым костров

Над речкой шелком лег.

Красный диск

Свалился за Белясево

И полнеба

Заревом зажег!

Как прекрасны

Наши ночи летние,

Запах разнотравья на лугу.

Обхожу места свои заветные,

Словно задыхаюсь на бегу!

Здесь, огнем закатным

Обожженные,

Повинуясь

Божеской руке,

Теплой ночью

Звезды обнаженные

Полоскались

В медленной реке!

Спит земля

Под желтым лунным мрамором,

Бархатный покой на небесах,

Но светлеет высь над сонным Чауром,

Где-то затерявшимся в лесах!

Мне бы чаще, молодому,

Сильному,

Стоило о музе

Вспоминать.

Древнему, раскосому

Касимову

Оды, как Леонтьев,

Посвящать!

Где

Под майской кипенью смородин,

На крутом овражистом яру

Блеск ума и тайну слова Родин,

Отдает капризному перу!

Все, как прежде,

Дорого и мило,

Грусть и боль не к месту

И не в счет, ?

Вижу я, как жаркое

Светило

Снова из-за

Сынтула встает!*

На земле.

Немало «лиходеев»,

Нам не впрок кривящийся оскал.

Не для них задумчивый Авдеев

Трепетное слово создавал!

И волнуясь,

В матовые гранки,

Кажется недавно

И давно,

Поместил поэт

Евгений Маркин

И Оку, и Гусь,

И Клетино!

Перелив

Есенинского смеха

Звездочкой в Полухтино упал.

Родилось «Разорванное эхо»,

Как же славно Макушев сказал!

Мне не в радость

Пошлое поверье,

Я тихонько бардам

Подпою —

Пусть стихов простое

Ожерелье

Украшает родину мою!

Нас другая слава перегонит.

Буду рад, и спорить не возьмусь,

Но надеюсь: кто-нибудь да вспомнит

И меня и мой мятежный Гусь!

*Б.М. Шишаеву

Макушев Валентин Васильевич,

член Союза писателей России

***

Бегут Оки лазурной воды,

Былое помнится, как вздор,

Уходят молодости годы

За недоступный косогор.

Дома селян взметнулись в гору,

Я сердцем чувствую одно:

Когда-то здесь, дивясь простору,

Стоял поэт из Клетино.

И видел он сквозь даль столетий,

Сквозь темь — тревожные костры,

И беды прошлых лихолетий

У грозной Карцевой горы.

Он думал здесь в тоске до боли

При свете дня и при луне,

Какой же участи и доли

Заслуживаем мы в стране?

А участь выпала нелегкой:

Широкий тракт, где шел народ,

Вдруг захламили, только бровкой

Идти заставили вперед.

А этот путь народу — странный,

Или ведомым стал слепец?

Ведь к бездне он ведет туманной,

Где будет гибельным конец.

Так дай совет, Евгений Маркин,

Как нам от пропасти свернуть?

И стихотворным словом жарким

Рассей нахлынувшую муть.

ГУСЬ-ЖЕЛЕЗНЫЙ

Ранний мрак от зорьки тает,

Словно призрак неизвестный.

Предо мною возникает

Гусь-Железный, Гусь-Железный.

Появился, как из рая,

Край прекрасный и любезный,

Красотой своей сияя,

Гусь-Железный, Гусь-Железный.

Лес могучий, словно горы,

Бель тумана мнится бездной,

Чудо чудное Мещеры —

Гусь-Железный, Гусь-Железный.

Память ласково дурманишь

Чувством нежности полезной.

Всю ты душу в детство манишь,

Гусь-Железный, Гусь-Железный!

Нос щекочет запах елок:

И бодрящий, и прелестный.

Так встречай меня, поселок,

Гусь-Железный, Гусь-Железный!

КАСИМОВ

Если стала жизнь невыносима —

Не тужи, вещички собирай

И езжай, дружище, к нам, в Касимов,

В наш древнейший заповедный край.

Городок достойнейшей отваги

Разметался бойко по холмам,

Кое-где заросшие овраги

Жмутся скромно к красочным домам.

Крепостной стеною окружают

Его сплошь могучие леса,

Стариной созданья поражают

Белокаменные корпуса.

Самобытный дух плывет по воле

И пьянит за тридцать три версты,

Голубое небо прокололи

Храмов золоченые кресты.

Янтарем причалы омывая,

Вдаль бежит красавица-Ока,

От туристских взоров укрывая

В разноцветных травах берега.

Здесь пленит народная культура,

Ты поверь, мой друг, людской молве,

(Подтверждает факт литература)

Он — ровесник городу Москве.

А Мещера горечи остудит,

Вспыхнут мысли светлою мечтой,

Здесь живут порядочные люди

С искренней душевной простотой.

МЕЩЕРА

Скажут мне: «Езжай-ка к морю»,

Но я просто промолчу.

Под Касимовом в Мещеру

Пригласить тебя хочу.

Ты увидишь здесь, насколько

Вся природа хороша.

Тут, в Мещере, может только

Отдохнуть твоя душа.

Есть простые перелески,

Есть могучие леса,

Пропуская света блески,

Подпирают небеса.

Вот белесые березы

Скромно выстроились в ряд,

И росинки, словно слезы,

Украшают их наряд.

А поднимешь взор повыше

И заглянешь за бугор:

Словно сказочные крыши

Настелил дубовый бор.

Тишину хранят здесь сами

Величавые дубы,

А под ними, за кустами,

Молча прячутся грибы.

Рядом, вдоль лесной долины,

Красотой своей пленя,

Пригорюнились рябины.

Гроздья — словно из огня.

Ты войди под их прохладу

В раскаленный летний день,

Как великую награду,

Ты воспримешь эту тень.

Но сквозь ветки, будто лики,

Как затейливый узор,

Ярко вспыхивают блики

Живописнейших озер.

Шаг держи свой осторожно,

Сколько ягод на пути!

Сразу видно, что здесь можно,

Что-то и душе найти.

Ярко-красную малину

Тут повсюду видишь ты,

Горьковатую калину —

Вон стоят ее кусты.

Аппетит уйми свой рьяный,

Чуть подальше погляди —

Земляничная поляна

Заалела впереди.

Костяника и черника,

Как огромный огород.

Божья ягода — брусника

Так и просится в твой рот.

Круговины голубики,

И чего здесь только нет,

А наевшись ежевики,

Позабудешь про обед.

И при этом божьем даре

Из цветных природных лон,

Как в безудержном угаре,

Льется птичий перезвон.

«Эх, рязанские просторы!» -

Скажешь прямо: «Не шучу,

Нет прекраснее Мещеры,

Я на море не хочу!»

***

У речки Гусь за дымчатым бугром,

Где небосвод окрашивают зори,

Цветочный луг раскинулся ковром

На сказочном касимовском просторе.

Еще блестит лазурная роса

В траве большой, густой и непомятой,

Но вот уж дымкой вьется в небеса

Дурманный дух с ромашкою и мятой.

Туман рассветный тает вдалеке,

Стекают сверху жаворонков трели,

Бежит ручей сверкающий к реке,

Шумит родник чуть слышно, еле-еле.

А вот и солнце! Право, нету слов.

Встает, сверкая, радостно над бором.

Хрустальный звон плывет колоколов

Над сказочным касимовским простором.

Куприна Тамара Захаровна,

елатомская поэтесса, писательница, краевед

***

Люблю деревенских старух —

их строгие, добрые лица...

...Метель бушевала вокруг,

а внучка лежала в больнице.

К райцентру пути замело.

Но можно добраться — к обеду.

Покинув родное село,

шла — старая — внучку проведать.

Ни мало ни много —

семь верст

пройти ей в пути предстояло.

Грозился свирепый мороз.

Как крыльями, вьюга хлестала.

Но, Бога на помощь призвав,

шагала вперед терпеливо.

О женщин некрасовский нрав!

О русских характеров сила!

В заплечной котомке в стекле

тепло молоко колыхалось...

Вздохнула негромко: − В селе

коров-то совсем не осталось!..

...Пришла. И утихла метель.

Лишь сердце сжималось комочком.

Открыла больничную дверь:

− Отведай домашнего, дочка...

СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ

День памяти твоей,
День твоего рожденья-
Клич стаи лебедей.

И песен наважденье.

И золото литвы,

Воспетой чутким словом...
И вновь приходишь ты,
Живой и невесомый.

И снова пью стихов
Отчаянную нежность.

Нет жизни без грехов,
Нет горя без надежды...
Я вновь иду с тобой
В раздольный лес и поле,
Где взгляд твой голубой
Преследует до боли.

Где ты мне-

Верный друг

Среди других — неверных.
И замкнутый мой круг
Мы разорвем наверно.
Ты вновь поможешь мне
Все пережить невзгоды...
В родимой стороне
Нас не состарят годы.

КАК ОНИ УМИРАЛИ!

Как они умирали,

простые ребята России!
Так, что дали рыдали!
Так, что сердце — навылет!
Так, что серые тучи
стоном плакали в небе,
вопрошая к живущим:
? Ну а вы б так сумели?
Ну а вы так смогли бы,
чтоб, рванувши рубаху,
гордо голову вскинув,
без укора, без страха,

с ясной памятью жизни
и с любовью неспетой
наземь скошенным ринуть,
не поверивши в это?
Как они умирали,

ребята простые!

В небо руки впирали...
И глаза — в небо стыли.
И глаза — в небо стыли
и недоумевали,

что земля в свете синем
всё летит по спирали...
Плачь и славь их, Россия,—
как они умирали!

Грязнов Геннадий Иванович,

елатомский поэт, писатель, краевед

НАША МЕСТНОСТЬ

Грибами местность славится,

Озера — красотой.

Орешники кудрявятся,

Река светла волной.

Здесь лес спасает от зноя,

Здесь клен отдаст вам честь.

Калины, зверобоя,

В лугах у нас не счесть.

Здесь буйствует поповник,

Здесь море тишины.

Здесь озорник шиповник

Цепляет за штаны.

Здесь сказочно и дико,

Здесь в дрожь бросает, в пот.

Здесь красит ежевика,

Чернильным цветом рот.

Здесь радуги нарядны,

И звон от камыша...

Здесь громы так раскатны,

Что к пяткам льнет душа.

И КУДА ВЫ СПЕШИТЕ ДЕВЧАТА? ...

Всех чарует природа Касимова,

Приглядитесь, мои земляки.

Разве парни у нас некрасивые?

Берега не круты у Оки?

Разве земли у нас скудноваты?

Или радости нет от труда?..

Почему же вас тянет, девчата,

В города, в города, в города?

Я волнуюсь об этом не первый,

Жизнь вопрос это ставит сама...

На кого же останутся фермы,

И поля, и родные дома?

И луга, и леса, и веретья

Разве этого вам не понять?...

Кто же будет ковер многоцветья

В час вечерний с любимыми мять?

И зачем вы спешите, царевны,

Здесь все ваше, родное окрест,..

Будет скучно гулять по деревне,

Нашим парням без вас, без невест.

А черемуха сыплет порошей,

Бирюзова от неба вода.

Не спешите, девчата хорошие,

В города, в города, в города.

НАШ КАСИМОВ

(песня)

Месяц яркий в озера глядится,

Катит светлые воды Ока.

Город наш, ты ровестник столицы,

Над тобой прошумели века.

Только жизнь на земле негасима,

Город ритмом рабочим живет.

И с названием древним «Касимов»

Бороздит океан теплоход.

Твоя прошлая слава изучена,

Облик твой современен и прост.

И недаром над Окской излучиной,

Перекинут серебряный мост.

Только жизнь на земле негасима,

Город ритмом рабочим живет.

И с названием гордым «Касимов»

Бороздит океан теплоход.

Чудны запахи сена косимово,

Блики солнца играют в росе.

У Касимова доля красивая,

И красивы касимовцы все.

Только жизнь на земле негасима,

Город ритмом рабочим живет.

И с названием древним «Касимов»

Бороздит океан теплоход.

ВИДЕЛ, КАК ПЛАЧУТ ПОЭТЫ

Неброско и просто одеты,

В невзгодах народ волевой.

Я видел, как плачут поэты

Над проникновенной строкой.

Наверно чувствительны что-ли?

А может к живому близки?..

Сердца их впитали и боли,

И чувства щемящей тоски.

Не мыслят они о рубашке,

Которая ближе, теплей.

Им дорого поле ромашек,

Особенно — души людей.

Земля им родная милее

Заморских отелей и вин.

Их тянет туда, где труднее,

Где строит народ — исполин.

Где смелые спорят с глубинами,

Где ветры с морозами злей.

И пишут они не чернилами,

А кровью горячей своей.

МОЙ ПОСЕЛОК

Он прекрасен и это без слов,
Я влюбился в него с колыбели.
Нет на свете белее снегов,
Нет звонче весенней капели.

И река и озера вдали,

В поле выйдешь — поют перепелки
Ведь не даром же предки мои,
Имя женское дали поселку.

Здесь и дымка от зноя дрожит,
Приезжайте и влюбитесь сразу.
Шесть столетий ЕЛАТЬМА стоит,
И глядится в Оку ясноглазую.

* * * * *

Вернуться к КУЛЬТРАДАР — эстафета культурных событий