В нашем городе впервые побывал с гастролями Белорусский государственный академический музыкальный театр. Корреспондент Vezdekultura побеседовала с художественным руководителем театра Адамом Мурзичем, заслуженным работником культуры республики Беларусь.
Адам Османович! Вы всегда присутствуете в зале на гастролях? Как оцените рязанскую публику?
— Прекрасно... В антракте с потоком зрителей выходим из зала, и я вижу светящиеся лица. Зрительские отзывы пока только положительные... Но скажу честно, я и у себя на базе присутствую в зале во время спектакля – всё первое отделение. Смотрю, есть ли на сцене ансамбль, не тянет ли кто-то одеяло на себя. Артисты хотят понравиться зрителям. Особенно на гастролях.
Чем определялся репертуар для поездки в Рязань?
— Мы хотели показать лицо театра, показать свое владение всеми жанрами музыкального театра. Привезли водевиль, мюзикл — белорусский мюзикл! — и оперетту (прим.: соответственно, «Подлинная история поручика Ржевского», «Стакан воды», «Тайный брак»). К сожалению, пришлось сократить количество декораций. Оркестр тоже в усеченном составе, из-за особенностей оркестровой ямы. Хотя, конечно же, ваш театр замечательный, чистый, уютный, с хорошей акустикой!.. Впрочем, оркестр и не мог приехать целиком. Он задействован в подготовке музыкальной программы с лауреатами президентского фонда. Готовимся и к показу «Весёлой вдовы», где будет использован необычный ход. Оркестранты будут располагаться прямо на сцене! А вот в оркестровой яме будет озеро Ганны Главари...
А что значит «белорусский мюзикл»?
— Это мюзикл с оригинальной, белорусской музыкой, авторства Владимира Кондрусевича, он выдающийся композитор, пишет и академические сочинения, и джаз... И в «Стакане воды», который я мог бы назвать своим любимым спектаклем, особая музыкальная аура. Музыка, характеристичная для каждого образа.
Качество материала в «Стакане воды» очень впечатляет... И не могу не спросить: изображая «мятущуюся» Аглию, не хотели ли Вы показать Рязани что-то, связанное с современной историей, современной картиной мира?
— Я напомню, что «Стакан воды» был в свое время поставлен в Малом театре СССР, затем создана кино-версия спектакля. Это потрясающий драматический спектакль с Велиховым, Быстрицкой... Возможно, что наш мюзикл «мельчит», это уступка жанру. Сейчас все читается очень современно. Но здесь не было никакой высокой политической темы. Здесь показан расцвет дворцовых интриг, показаны «шахматные ходы»... Побеждает большая, глубокая любовь, – но побеждает разными способами. Может быть, наша постановка смотрится бедновато без части декораций – как я уже отметил, мы не привезли, не могли привезти сюда дворец... Но дворец, так сказать, был на сцене. В музыкальных, вокальных номерах, костюмах...
Ваша труппа — это «универсальные солдаты» или, прежде всего, вокалисты?
— Это выпускники консерватории, они вокалисты... Но в театре оперетты им приходится осваивать триединство жанра — это и голос, и пластика, и речь; и вокальный язык оперетты совсем другой, ему нужно научиться отдельно. Но если говорить о сегодняшнем лице театра, мы ставили и оперы. Они не задержались в репертуаре, но стали своеобразным экспериментом, дали отработать, повысить певческое мастерство. Это «кровавые» постановки – «Алеко», «Паяцы», «Колокольчик» Доницетти. Также по лицензии, подаренной американским посольством, два года мы исполняли «Вестсайдскую историю». Это мировая жемчужина, это уже история мировой музыки... И вот, вооруженные этим мастерством, мы дальше пошли в классический жанр.
Так все-таки вам ближе сценические эксперименты или академичность?
— Я полностью за академичность. Не сыграв классику, артистом не станешь. Но надо чтобы человек закрепился в этом положении, укрепил навыки. А потом – пусть делает, что угодно... Но задача профессионального, государственного академического театра делать искусство высоким, академическим. Воспринимать искусство в идеализированном виде. Мы должны идеализировать человека...
Но спектакли Ваши выглядят удивительно современно и без экспериментаторства. А где предел «современным» темам?
— Для нас нет границ... Достаточно сказать, что у нас есть постановка «Скрипач на крыше». Или, допустим, готовим балет «Парфюмер». А еще в планах тема «Титаника».
Здесь-то, наверное, оркестранты буквально будут играть самих себя?
— (смеется) Может быть! А может, и нет...
А как с вашими детскими спектаклями? Они буквально для детей или, порой и для взрослых?
— Ставить спектакли для детей – особенная ответственность. Нужно понимать детскую психику. Но наши спектакли сюжетные, репертуарные, с хорошей музыкой, и мы рискнули. Есть чисто детский спектакль «Золотой цыпленок», для зрителей от трех до шести лет. И есть то, что показываем и для детей, и для взрослых. Это и «Мэри Поппинс», и «Буратино», и лидер в детском репертуаре — спектакль Гладкова «Бременские музыканты».
В общем, любимая классика!
— Вообще, у нас очень много взаимосвязей с российской, с советской музыкой. Очень многое замешано на ней. Из 25 названий в репертуаре 7 основаны на этом материале! Это музыка вашего российского профессора (прим. — преподавателя ГИТИС) Шайдуловой, музыка Рыбникова, Дунаевского, Птичкина, Баскина, Брейтбурга. Это, можно сказать, всеобщее достояние славянского мира.
Беседовала Ольга Маслова
| 
ПОИСК
