В нынешнем декабре наш край обращается к негромкой, вроде бы, но такой значимой дате: юбилею нашей землячки Анны Васильевны Ганзен. Годы ее жизни ¬— 8 (20).12.1869, Касимов — 2 апреля 1942, Ленинград. Еще ребёнком, вместе с родителями, она перебралась из Рязанского края в северную столицу, где и пребывала до конца,— в приверженности к литературному исследованию и художественному переводу, на зыбкой грани между житейской неустроенностью и прилежными трудами духовного свойства. Там, в Петербурге, она стала видным, даровитым представителем классической интеллигенции — вместе с мужем и наставником, датчанином Петером Ганзеном представив на русском языке огромный массив скандинавской литературы, создавая литературно-критические обзоры, выпуская новые и новые сборники востребованного в начале XX века альманаха «Фиорды», наконец, подарив просвщённому читателю восьмитомное собрание сочинений Генрика Ибсена в переводах.
В Рязани же она ближе известна читающей публике как «Дюймовочка из Касимова». Так, в частности, поименовал ее литературный очеркист Дмитрий Шеваров — усиленно изучающий именно «второй ряд» в культуре, эту живительную среду «большой» литературы, залог общественного развития: не одиозно яркие, но, несомненно, знаковые имена.
Почему такое прозвание? Потому что она явила соотечественникам уникальную сказку Андерсена, мгновенно и навсегда пополнив русскую копилку культурных смыслов. Именитый исследователь литературного наследия, профессор СПбГУ (ЛГУ), филолог Борис Жаров размышлял в статье для Петербургского детского исторического журнала:
Борис Жаров, профессор СПбГУ (ЛГУ), филолог
Шёл солдат по дороге, атъ-два, атъ-два. Ранец за спиной, сабля на боку, он шёл домой с войны. На дороге встретилась ему старая безобразная ведьма..." Спросите любого школьника, кто написал эти строки? Или спросите, кто написал: «А король-то голый»? Ответ поступит мгновенно: датский сказочник Ханс Кристиан Андерсен. Эти и многие другие всем известные строки — не только часть зарубежной литературы, но реально существующий элемент русской языковой культуры... А теперь послушайте: «В жарких странах — вот где печёт солнце!» (сказка «Тень»). Или: «В Китае, как ты знаешь, и сам император, и все его подданные — китайцы. Дело было давно, но потому-то и стоит о нём рассказать, пока оно не забудется совсем!» (сказка «Соловей»). Неужели это вначале было написано не по-русски? |
Анна Ганзен переводила сказки, вдвоем с мужем готовя к выпуску объёмный четырёхтомник андерсеновских сочинений: супруги впервые осуществили переводы прямо с датского на русский (ранее опосредованно использовались переводы с немецкого, где, порой, искажались смысл и сюжет). Удивительна эта коллаборация: Петер Ганзен, телеграфист и несостоявшийся актёр, путешественник и полиглот, открывший датчанам Толстого, Гончарова, Соловьёва — и, много младше его по возрасту, одарённая девушка, так долго терпевшая житейскую нужду, но так сильно развившая себя внутренне. Она, под его наставничеством, сумела в итоге составить свой стиль, переложив Андерсена совершенно самобытным образом. В изложенных ею историях, если выражаться языком современного фэнтези,— своя «вселенная». С духами и стихиями, с тонкими взаимодействиями Зла и Правды, с человеческой эмпатией и грубым Роком...
Анна Васильевна недаром видела перед собой прекрасные, но драматично мятущиеся образы. Её жизнь полностью легла на пики мучительной современности. Её семья распалась после 1917 года, когда уехал из России супруг. Ужасающей утратой были невзгоды и смерти детей: один из сыновей застрелился, другой оказался за пределами страны, третий был расстрелян как царский офицер; семья подверглась арестам в Советской России. Сама же Анна Васильевна, оставляя в дневниках стихотворные строки, подобные в своем надрыве ахматовскому «Реквиему», достойно и сдержанно проходила свой остающийся путь, являя приверженность к призванию, Слову, литературе. В её автобиографии — целый список должностей, литературная и общественная работа. Ганзен в своё время занимала должности члена редколлегии и эксперта по Скандинавии в издательстве «Всемирная Литература», была членом правления Всероссийского Союза советских писателей, участницей «Чтений для народа и для детей» — и это лишь малая толика ее забот. Увы, в отличие от Анны Андреевны Ахматовой, Анна Васильевна Ганзен не пережила Великой Отечественной войны. Её не стало после блокадной зимы 1942 года.
Как уже сказано, и родители Анны Ганзен, и она сама с мужем претерпевали страшное количество потерь в семье. Тем не менее, существует «династия» Ганзенов — целый род потомков Петера и Анны. Наиболее известны в этой династии дочь Ганзенов — переводчик и общественный деятель Марианна Кожевникова, (1889-1974 гг.), правнук—публицист и педагог Петр Кожевников (1953-2012 гг.), правнучка — действующий переводчик Инна Стреблова (родилась в 1939 году). Копит сведения о них и старается привлечь Ганзенов-потомков в наш край одна из охранительниц литературного наследия Рязани — Татьяна Николаевна Окружная (устроитель детских Митяевских чтений, автор идеи «Литературной карты Рязанской области»). Более 30 лет возглавляя Рязанскую областную детскую библиотеку, она сформировала в отделе редкой книги «Ганзеновский фонд», а также организовала проект «Ганзеновские чтения». С 2005 года они проходили в Москве и Петербурге, Рязани и Касимове, привлекая исследователей художественного слова, писателей и библиотекарей, представителей скандинавских дипмиссий.
В виду юбилея Рязанская областная детская библиотека объявляла акцию «Мастер перевода», посвящённую сказке Андерсена «Лён» в переложении Ганзен. Сегодня, к её дню рождения, подводятся первые итоги: в акции приняли участие около 90 учреждений, включая библиотеки Башкортостана и Казахстана. А в Санкт-Петербурге известный студенческий «Датский Драматический театр» («Театр имени Л. Хольберга» филфака СПбГУ) 21 декабря отмечает юбилейную дату спектаклем «Свинопас» на датском языке.
Также об уникальном семейном тандеме, о профессиональном самостоянии Анны Ганзен, вспоминает в эти дни известная рязанская писательница Алла Нечаева. В 2013 году издан её роман об удивительной чете Ганзенов «Ты есть у меня». Эта книга сама имела какой-то тонкий, камерный, «скандинавский» колорит, запечатлев в собственном стиле сдержанную страстность из повествований Ганзен-Андерсена... Алла Михайловна так отзывается сегодня о главной героине романа:
Алла Нечаева, писатель
Непостижимы истоки писательского видения. Читая ганзеновские переводы сказок Андерсена, — уж не знаю, насколько они соответствовали оригиналу! — я погрузилась в преудивительный мир сказочного русского языка, в волшебство самих сказок. Впоследствии, сокращённые, они не передают ни национальный колорит скандинавских народностей, ни восторгов автора, приобретшего возможность вглядеться в быт и фольклор переводимых сочинений, уже не преображаются в русскую мелодику строки, какую сообщало им поэтическое перо Анны Ганзен... Есть люди, отмеченные свыше особенностью — множеством черт (будь то внешность или черты характера или вообще склад мышления, названный парадоксальным), ну и, соответственно, судьбой. Похоже, у Анны наличествовало всё вместе. И очень правильно, что именно рязанцы позаботились о её памяти. А если читать про её жизнь, про литературное имя, с огромным трудом отвоёванное у переводчиков и собственного мужа, можно лишь восхититься и её таинственному поэтическому дару, так удачно претворённому, и безусловной очень русской стойкости при многих ударах судьбы. Читайте и помните о людях, достойных нашей любви и памяти |
Ольга Маслова |
ПОИСК
