В 2021 году Рязанский музыкальный театр открыл 18-й
театральный сезон. Совершеннолетие — самое время для новинок и экспериментов. Без
сомнения, таким смелым и неожиданным шагом стало решение пригласить для работы
над мюзиклом Владимира Кондрусевича «Интрига» режиссёра Урсулу Макарову.
Театралам она хорошо известна по постановкам в драматических театрах Рязани,
Саратова, Белгорода, Саранска. Урсула Макарова рассказала нам о своём первом
опыте работы с музыкальным театром и о новой постановке «Интрига». Корр. – Вы давно и
успешно работаете с драматическими театрами. Почему решили обратиться к новому
для вас направлению? У.М. — Меня пригласила художественный руководитель Рязанского
музыкального театра Марина Вячеславовна Чернышова. А я считаю, что в разумных
пределах новое — всегда полезно, и всегда приветствую возможность научиться
чему-то новому. Я бы не сказала, что это так называемый выход из зоны комфорта,
о котором сейчас модно говорить. Много лет назад у меня была студия, в которой
мы делали пластический спектакль. Но это, конечно, не то же самое. Во-первых,
студия была не профессиональной, а во-вторых, у меня не было такой роскоши как
оркестр. Корр. – В чём
принципиальная разница в работе режиссёра в музыкальном и драматическом театре?
У.М. — Во всём! Это совершенно разные направления. Основное
отличие — в драматическом театре нами управляет драматургия, а в музыкальном –
музыка. И мне многому предстоит научиться в этом плане — у солистов, артистов
хора и балета, у всех. Коллектив рязанского музыкального театра настолько открытый
и расположенный к общению, что никаких неловкостей по поводу того, что я
чего-то не знаю, не возникает. Но и я не стесняюсь спрашивать и ни от кого не
скрываю, что работаю в музыкальном театре в первый раз. Корр. – Расскажите,
как шло взаимодействие с дирижёрами? Вы работали вместе или каждый отвечал за
свою часть? У.М. — Работа идёт параллельно. Но я внимательно
прислушиваюсь к тому, что говорят Ринат Наильевич и Екатерина Сергеевна, а они
слушают меня. Приятно осознавать, что никто не пытается тянуть одеяло на себя и
мы находим консенсус. Корр. – Пьеса Эжена Скриба
«Стакан воды» — это Англия начала XVIII века, королевы, лорды, герцоги… В чём
актуальность этого произведения? Почему оно должно заинтересовать современного
зрителя? У.М. — Мы не работаем в эпохе. Ни костюмы, ни декорации не
будут ассоциироваться именно с Англией XVIII века. Эжен Скриб, как мы знаем,
тоже не искал исторических соответствий. Это развлекательный мюзикл по очень
милой лёгкой пьесе. 99% интриги замешаны на нежных чувствах и только 1% — на
политике. А любовь не теряет актуальности никогда! Корр. – Зрители
старшего поколения наверняка вспомнят фильм «Стакан воды» 1979 года. Насколько
мюзикл близок к пьесе? У.М. — Очень близок. И здесь очень удачное либретто Владимира
Константинова и Бориса Рацера. Есть определённые текстовые потери, но они
оправданы. Всё-таки музыкальный театр — это не про «поговорить», это про
музыку. Мы идём от музыки и от того, как к ней отнеслись дирижёры, режиссёр,
артисты. Корр. – Само понятие
«интрига» может говорить и о лёгких авантюрах, и о коварных кознях, ломающих
судьбы. Чего больше в вашей постановке? Какова она по настроению? У.М. — Я воспринимаю её как интригу закулисной жизни,
изнанку английского двора, историю театра в театре, выспренних отношений, чуть
преувеличенных чувств, гиперболизированной концентрации эмоций. Может, не так
сильно все были влюблены. Может, не так это всё было нужно и важно. Но чего
только с нами не делает скука! Особенно, когда у женщины есть власть! А дальше
– интрига… Корр. – Возрастное
ограничение мюзикла 12+. Как вы считаете, школьники смогут разобраться в
хитросплетениях придворных интриг? Можно ли рекомендовать этот мюзикл
владельцам «Пушкинской карты»? У.М. — Это зависит от детей, точнее — от каждого конкретного
ребёнка. Ещё раз подчеркну — музыка первична. Мы приведём в театр ребёнка,
чтобы он послушал живую музыку, оркестр, настоящие, совершенно потрясающие
голоса. Но и разобраться в сюжете на самом деле несложно. Мешем любит Абигайль,
Абигайль любит Мешема, а ещё есть королева и герцогиня, которые тоже им
интересуются. Начинать знакомство молодого человека с театром именно с
этого мюзикла, наверное, не стоит. А если он ходит в театр, ему точно будет
интересно и небесполезно. Корр. – Часто можно
услышать, что у артистов музыкального театра на первом месте вокальные данные и
лишь потом — актёрское мастерство. Как вы относитесь к этому высказыванию,
поработав в музыкальном театре? У.М. — Это совершенно нормально. Не даром студентов
театральных вузов четыре-пять лет обучают актёрскому мастерству. А солист
музыкального театра учится петь, управлять своим организмом как музыкальным
инструментом. Поэтому абсолютно оправданно, что в музыкальном театре
профессиональный вокал — на первом месте. Это нужно понимать и не ждать, чтобы
артисты драматического театра пели как соловьи, а в музыкальном театре играли
как боги. Но в Рязанском музыкальном театре есть очень хорошие
артисты, которые прекрасно умеют работать и с точки зрения актёрской школы. Корр. – Давайте
поговорим о действующих лицах. Кто в вашей постановке главный интриган? У.М. — О, здесь целый букет! Но главные, конечно, герцогиня
Мальборо (Ирина Маненкова) и лорд Болингброк (Валерий Вахрамеев). Эта
прекрасная пара и двигает повествование вперёд. Королеву не хотелось выводить
совсем уж аморфной, ничего не представляющей из себя. И мы с Ириной Воликовой
решили, что она начинает расцветать, когда влюбляется в Мешема (Алексей
Никифоров), она становится живой. Корр. – Есть ли в
мюзикле намёк или прямое указание на то, что Абигайль — это будущая герцогиня
Мальборо? Она освоится при дворе и также начнёт интриговать или останется
практически единственным положительным персонажем? У.М. — Намёков на будущее Абигайль (Наталья Нелюбина) в
мюзикле нет. Но я не скажу, что остальные действующие лица — такие уж
отрицательные. Возьмём Болингброка: в начале пьесы у него огромные долги и
никакой надежды на укрепление позиций при дворе, а в конце он уже министр, лорд
с деньгами и поместьем. Блестящая карьера! Герцогиня Мальборо, наоборот, в начале имеет всё. Но
недооценивание противников всегда влечёт за собой разрушительные последствия.
Она всё теряет. Но из истории мы знаем, через два года герцогиню снова позвали
во дворец, где она и оставалась до глубокой старости, обеспечив себя, детей и
внуков. Тоже достойно уважения! Корр. – Какую функцию
в вашей трактовке выполняет балет? У.М. — Мы с художником-постановщиком Натальей Боковой
решили, что это шахматная партия. Но не хотелось выбирать шаблонное решение и
одевать балет в костюмы шахматных фигур. И тем не менее — они пешки, придворные
при дворце, бодигарды королевы, часть «Колыбели для кошки»… С балетом у нас сложились потрясающие отношения! Так вышло,
что балетмейстера у нас нет. А из меня хореограф не очень хороший, я скорее –
идейный вдохновитель. И меня поражает, что артисты балета сами придумывают
движения, показывают мне свои находки. Они готовы бесконечно генерировать идеи
и отрабатывать их. Для меня это из разряда легенд и сказок — я слышала, что так
бывает, но сама никогда с таким не встречалась Корр. – Костюмы
выполнены в стиле стимпанк. Почему выбрали именно это направление? У.М. — Это наша совместная идея с художником. С одной
стороны, мы не хотели работать внутри эпохи, а с другой — нужно, чтобы это было
зрелищно и интересно. Реалистичные исторические костюмы сложно изготовить за то
время, которым мы располагали. А главное — сложно было бы разместить всех
актрис в кринолинах и вертюгатах на сцене рязанского музыкального театра. Корр. – Бывали ли вы
в музыкальном театре как зритель до работы над мюзиклом «Интрига»? Как
изменилось ваше отношение рязанскому музыкальному театру после более близкого
знакомства? У.М. — Я очень люблю музыку и музыкальный театр как явление,
но именно здесь почему-то ни разу не была, до того, как начала работать над
мюзиклом «Интрига». Для меня это совершенно новое. Где-то — приятно новое,
где-то разрушающе. Потому что в музыкальном театре весь мой инструментарий,
наработанный за более чем 20 лет, оказался не совсем годен. Для солистов — во
главе угла дирижёр, а мне нужно лавировать, чтобы им хотелось со мной работать,
чтобы мы друг друга нашли. Справедливости ради отмечу, что здесь все хотят работать. Так
сейчас далеко не во всех театрах. Здесь же люди очень хотят работать и делают
это с полной отдачей. Мне очень нравится здесь и хор, и балет, и солисты. Все
очень открытые и отзывчивые. Мюзикл «Интрига» — это проба пера, которая, я
надеюсь, будет удачной. Но чтобы получить полное удовлетворение от работы,
одного раза недостаточно. Я бы очень хотела ещё здесь поработать и выработать
свой подход. | 
ПОИСК
